— Да? Помаши ей, — рассеянно говорит Луи, и его дыхание учащается, когда он смотрит на все эти обнадеживающие лица в зале. Ночь еще не наступила, а он уже не уверен в себе, что заставляет его живот болезненно скрутиться. Ему все равно на таких людей, как Дженнифер Энистон, если его, возможно, выведут отсюда врачи, когда его имя так и не прозвучит к концу ночи.
Гарри все так же продолжает разговаривать.
— О, смотри, это же Одри Хепберн! — комментирует он.
— Да? — спрашивает Луи, стараясь показать свой интерес к разговору с Гарри. — Она же тебе нравится. Подойди и поздоровайся с ней, — говорит Луи, поворачиваясь в своем кресле, пытаясь найти конкурентов. Он едва ли не забирается на кресло на колени, чтобы лучше рассмотреть, что происходит позади него, как его взгляд застывает на лице Гарри. — Что? — вдруг неожиданно спрашивает он, когда до него наконец доходит смысл услышанных слов.
— Одри Хепберн умерла еще до моего рождения.
Луи хмурится, вспоминая, как сильно была расстроена его мать, узнав, что та умерла. Ему тогда было около двенадцати или тринадцати лет. Он чувствует тяжесть времени и возраста, когда вдруг понимает, что Гарри еще не было на этой планете. Иисус.
— Ты хочешь еще раз напомнить мне, какой я старый?
— Нет, — смеется он. — Я пытаюсь заставить тебя отвлечься. Я раньше тебя никогда не видел. Ты каждый год так нервничаешь? Ты никогда не сидел спокойно и не наслаждался вечером?
Нет, никогда. Он слишком переживал последние дни, что уже не может расслабиться. Он уверен, что виной тому все те годы, что он уходил с пустыми руками, но он действительно пытается успокоиться. Он даже не достает из кармана свой телефон, и это на самом деле большой подвиг. Он никогда не будет так крут, как Гарри, но усердно работает над этим.
— Когда я пришел сюда в первый раз, я был относительно в порядке, потому что был слишком взволнован тем, что вообще пришел сюда, а остальное меня не сильно заботило, — признается Луи.
Он был напуган и сильно нервничал, но то, что он был номинирован, не могло заставить его перестать улыбаться. Даже когда он проиграл, что явно должно было его разочаровать, он не чувствовал, что вечер испорчен, потому что его грел сам факт участия. И в следующие года он не чувствовал больше такого оптимизма.
Гарри качает головой, потому что это невозможно. Он осторожно целует руку Луи и встречает его грустные глаза и улыбку.
— Я очень хочу, чтобы ты наслаждался этим вечером. Все происходит слишком быстро. Не хочу, чтобы ты что-нибудь пропустил.
Луи сжимает руку Гарри, чтобы дать ему понять, что он еще никогда не был так взволнован, особенно сидя в этом зале рядом с ним. Гарри и его талант — основная причина, по которой он и Джеймс сейчас тоже здесь. Он всю ночь проведет с очень важным для него человеком, и уже не имеет значения, выиграет кто-то или проиграет.
Джеймс и его жена присоединяются к ним через несколько минут, чтобы занять два своих зарезервированных места рядом с Луи и Гарри.
— Вау! Вы двое выглядите просто чудесно! Впрочем, как и всегда. Вам когда-нибудь говорили, что вы, должно быть, кинозвезды? — шутит он и наклоняется, чтобы крепко обнять их обоих.
— Да ты и сам выглядишь недурно, — говорит ему Луи и обнимает его жену, говоря ей, как очаровательно она выглядит в этом потрясающем платье.
Луи всегда рад видеть Джеймса и говорит ему об этом. Их небольшой разговор длится всего несколько минут, прежде чем упоминание о твиттере вновь сводит все к Оскару.
Джеймс с серьезным лицом поворачивается к нему.
— Ты пил утром из той кружки и носил счастливые золотые носки?
Луи усмехается от сомнения в его голосе.
— Конечно. А ты? — с тем же скептически намеком спрашивает Луи. Джеймс утверждает, что он даже надел носки, чтобы наверняка выиграть, но иногда Луи сомневается в его преданности традициям.
— Естественно, — смеется Джеймс, и его жена слегка наклоняется вперед, чтобы тоже вступить в разговор.
— Он сказал, что отказывается писать какой-либо другой ручкой, кроме как золотой, и скулил около пятнадцати минут, потому что не мог найти свое нижнее белье с золотой резинкой по краям, — улыбается она мужу.
Гарри наклоняется вперед, чтобы лучше видеть ее и встретиться в ней взглядом.
— Луи кричал на моего агента, потому что тот дотронулся до пульта от телевизора, так что я должен был вмешаться во всю эту ерунду и заставить его выйти на улицу. Я даже рад, что мой парень не единственный сумасшедший тут, — смеется Гарри.
— Это точно, — улыбается она в ответ, встречая хмурый взгляд своего мужа.
Луи все равно на такие шутки, потому что это сейчас Гарри весь такой гордый и спокойный, но пройдет время, он станет старым и эксцентричным, как он и Джеймс, и у него будет своя коллекция суеверий. И вот тогда они посмотрят, кто еще будет смеяться.
***
Ночь, кажется, состоит только из того момента, когда зачитывают номинантов по каждой категории, которые даже не связаны с их фильмом или членом их съемочной группы, поэтому Луи трудно сосредоточиться. Они продолжают слушать речь за речью, и колени Луи непрерывно подрагивают в ожидании.
Он даже не может понять, интересно ему или нет, он просто ждет, когда начнется само вручение награды, даже если знает, что нет смысла так зацикливаться на этом. Но ничего не может с собой поделать.
Рука опускается ему на бедро, когда его колено двигается слишком сильно, что привлекает внимание рядом сидящих людей. Боже, он надеется, что камера не обращена на него прямо сейчас.
— Следующей будет номинация «Лучший режиссер», — шепчет ему Джеймс, и сейчас он выглядит более нервным, чем несколько часов назад.
Начало шоу всегда веселое, потому что все поздравляют номинантов и желают им удачи. Луи даже на мгновение перестает нервничать, когда к нему начинают подходить его прошлые коллеги и режиссеры его предыдущих фильмов. Он общается со своими старыми друзьями, а так же знакомит их с самым важным человеком в его жизни. В тот момент его волнение исчезает, но возвращается с новой силой теперь, когда его номинация становится ближе.
— О, твоя очередь, — подмигивает Луи, пытаясь поднять ему настроение. Он понятия не имеет, поднимется ли Джеймс сегодня на сцену или нет, но он надеется, что да.
В зале становится тихо, когда новая ведущая выходит на сцену и начинает свою небольшую речь о том, какие сказочные работы представили номинанты в этом году, и чем дольше она говорит, тем нетерпеливей становятся эти трое, пока ждут.
Луи перестает дышать, когда она произносит их имена, и камера находит лицо каждого режиссера в толпе.
Луи краем глаза замечает, как крепко Джеймс держит свою жену за руку и как женщина открывает конверт на сцене. Его руки дрожат, но лицо ничего не выражает. Луи клянется, что чувствует облегчение, что накрывает друга, когда Джеймса объявляют победителем.
Его глаза на мгновение закрываются, он впитывает в себя все эти крики и аплодисменты. Он получает быстрый поцелуй от своей жены и обнимает каждого человека, которого встречает на своем пути. Луи сам дарит ему самые крепкие объятия за все время их знакомства и легким толчком отправляет его на сцену, заставляя его идти. Он никогда не видел его таким гордым, когда ведущая вручает ему его маленькую золотую статуэтку человека, и Джеймс осторожно опускает ее на сцену.
Луи видит сложенный листок бумаги в кулаке Джеймса, как тот откашливается и обращается к сидящим в зале. Это единственная речь, на которую Луи обратил внимание за все это время, и кажется, будто его сердце обливается кровью, потому что он слишком рад, что его любимый режиссер наконец-то получил признание, которое он заслуживает.
Ни он, ни Гарри не ожидали услышать свои имена во время его слов, поэтому Луи краснеет, когда Джеймс заканчивает и улыбается им. Он благодарит их за то, что они такие блестящие актеры и еще лучшие друзья, а также за то, что встретились ему на пути. Луи счастлив, что, по крайней мере, у одного из них наконец-то сбылась мечта всей жизни.