Убедившись, что Гарри действительно способен сыграть эту роль, Луи прибывает в студию в первый день испытания экрана.
Они тестируют в различных местах, что на самом деле означает, что Луи просто сидит или стоит там, где ему скажут, в то время как кинематографист и осветители решают, что выглядит лучше. Он сидит в небольшом домике, где будет самобичеваться, потом сидит на большом кресле в комнате, которая отделана под кабинет психиатра. Он не видит Гарри вообще, пока их обоих не попросят сесть на площадке с больничной палатой, потому что их персонажам придется побыть там какой-то момент.
Он рад его видеть и улыбается ему, а Гарри краснеет, как помидор.
— Привет, Луи, — обращается он к нему, и это звучит лучше, чем мистер Томлинсон. Он сегодня смотрит пристальнее, пока лежит на больничной койке, и Луи дышится легко, он чувствует расслабление между ними двумя.
— Я не видел тебя весь день. Что ты делал все это время?
Луи ухмыляется в камеру, которая обращена на них сверху, как и освещение.
— О, знаешь, то же, что и ты. Следовал указаниям сесть здесь, встать там, повернуться налево. Они так близко приблизили камеру к моему носу, что, наверное, кинооператор увидел весь мой пищевод.
Из Луи вырывается небольшой смех, но он изо всех сил старается держать себя в руках.
— Знаешь, люди говорят, что ты очень хорош, но они никогда не упоминают твое прекрасное чувство юмора.
Луи опять видит его ямочки и слышит небольшую усмешку на свой комплимент.
Уже лучше, думает он. Камера, как и зрители, любит химию. И что более важно, Академия тоже.
Им вновь велят медленно повернуть голову влево, а затем вправо.
И Гарри снова начинает говорить.
— Это не так круто, как у Брэндона и Мари. Они сказали, что я могу прийти и посмотреть на их игру. Меня никто больше и не приглашал.
Луи хмурится на Гарри сверху вниз, сидя на постели рядом с ним.
— Это ты о ком?
— Брэндон и Мари. Два санитара. Мари видела, как я заглядывал в мониторы, и предложила мне прийти и посмотреть на них, когда мы тут закончим.
Он говорит, и его глаза мерцают от удовольствия каждый раз, когда он может услышать и погрузиться в тонкости кинематографического процесса. Луи это знакомо. У него больше нет желания торчать в студии после работы, но, когда был моложе, постоянно это делал, потому что все было новым и захватывающим. Теперь же он просто делает свою работу и ждет, когда ему скажут, что все в порядке, и он может вернуться в свой трейлер или домой.
— Это будет весело. Наши костюмы для фильма обычные, но если ты будешь сниматься в каком-нибудь историческом фильме или еще где, получишь крутой костюм, то обязательно сходи и посмотри на дизайнеров. Они проделывают удивительную работу.
— Ага, конечно, — кивает Гарри, скорее, чтобы запомнить для самого себя. Он глубоко вздыхает и кладет голову на подушку.
У него так много этих гребаных волос, замечает Луи, когда завитки ореолом ложатся вокруг него. Он задается вопросом: что если Джеймс скажет укоротить их, когда начнутся съемки? Луи надеется, что ему все же позволят сохранить всю длину.
— Как думаешь, Джеймс когда-нибудь разрешит походить за ним вокруг, когда не будет день съемок? — спрашивает Гарри, и эта тема сильно западает Луи.
Джеймс относится к своей работе очень серьезно. Луи работал с ним несколько раз за всю свою карьеру и никогда не видел, чтобы кто-то следовал за ним, как тень.
— Не знаю, но ты можешь у него спросить. Ты опять двигаешься, — указывает Луи, когда Гарри пытается кивнуть.
— Хорошо, — отвечает Гарри вместо того, чтобы двигать головой. — Я спрошу его, когда мы начнем сниматься.
Они сидят тихо следующие несколько минут, пока камера и освещение не будут настроены. Голова Гарри покоится, но его пальцы нетерпеливо барабанят по животу, а ноги перекрещиваются.
— Ты куда-то торопишься? — спрашивает Луи. Гарри замирает и понимает, насколько сильно он корчится.
— Нет, — между бровями Гарри появляется морщинка. — Мне кажется, я сейчас обоссусь.
Луи подносит руку ко рту и заглушает смех, получая за это выговор, потому что его голова выходит из кадра.
— Извини! — кричит он тому, кто разозлился на него. — Это отстой, — сопереживает Луи, когда поворачивается к Гарри. — Еще хуже, когда знаешь, что не можешь пойти отлить. Мы торчим тут уже долгое время.
— Я знаю, — скулит он себе под нос, чтобы никто его не слышал. Он и так уже опоздал в день чтения. И потребовать остановиться и отпроситься в туалет явно не входит в список его сегодняшних обязательств.
— Думаю, мы почти закончили, так что я потерплю.
Луи ухмыляется на него сверху вниз.
— Сегодня отличный день. Не думаю, что начнется дождь. Точнее, я просто ненавижу огромные лужи после ливня, особенно те, что напоминают мчащиеся водопады, которые сначала впадают в реки, а затем стекают в ручьи.
Луи не думал, что его слова вызовут такую реакцию, но он более чем доволен, когда Гарри фыркает и пытается лежать абсолютно неподвижно.
— Прекрати! Не смеши меня! Ты делаешь только хуже, — стискивает он улыбку, борясь с собой. Луи находит это забавным.
— Не уверен на сто процентов, но сценографы, вероятно, убьют тебя, если ты обмочишь им тут всю больницу.
Гарри стонет и зажмуривает глаза, чтобы не видеть, как Луи продолжает дразнить его. Его глаза снова распахиваются, и он чуть ли не вскакивает с постели, когда кто-то из-за камер говорит, что они закончили.
Он проходит через комнату, полную людей, торопливо извиняется перед каждым, у кого он спрашивает, как пройти в туалет. Луи продолжает смеяться над этим весь оставшийся день каждый раз, когда он думает об этом.
***
— Агент Гарри говорит, что он согласен приехать и прогнать с тобой пару сцен.
— Ты имеешь в виду Найла? — спрашивает Луи из своего трейлера.
— Э-э… да, Найл. Не-не думал, что ты знаешь его, — говорит Лиам, звуча немного удивленно, что вполне справедливо, потому что Луи не помнит даже имен людей, работающих вокруг него. Из всех он помнил только Найла, когда как Гарри запомнил буквально каждое имя в команде, в том числе и двух стажеров, всегда слоняющихся за ним.
— Найл сказал, что они будут тут примерно через пять минут.
— Хорошо, звучит хорошо, — вздыхает Луи и потягивается на матрасе, вполовину меньше того, что у него дома.
Сегодня он снимал свои первые сцены, которые были не так уж сложны, учитывая малое количество текста. Сначала была сцена в его доме, а потом уже с психиатром через пару месяцев после крушения самолета. Он не должен был пока взаимодействовать с Гарри, но как только они доснимут сцены по отдельности, то будут уже вместе.
Гарри и Найл прибывают вовремя, и, как только они входят в комнату, Найл и Лиам сразу садятся отдохнуть в одной из частей трейлера. Луи тут же пинает их и посылает на кухню под предлогом: «У нас с Гарри роли, достойные Оскара, и мы тут пытаемся репетировать, поэтому заслужили уединенное место. А ты с Найлом можешь поговорить о своих агентских штучках в другом».
Слабый аргумент, но он заставляет их двигаться. Он получает от Лиама легкий удар по руке, и Луи прикладывает все усилия, чтобы сделать вид, что ему действительно очень больно. Лиам даже глазом моргнуть не успевает, как Найл вытаскивает его наружу.
Луи садится на мягкое кресло перед Гарри и поправляет сползшие очки, чтобы они могли уже начать работу. Но для начала он хочет спросить, откуда бы тот хотел начать, как вдруг замечает, что он ухмыляется.
— Не знал, что ты носишь очки.
— Ну да, я же старею. Вот, приходится.
Гарри качает головой.
— Ты не настолько стар, как думаешь. Тебе всего лишь тридцать пять.
Луи опускает свои очки, чтобы сделать умный вид.
— У нас разница больше десяти лет. Ты еще читать не умел, когда я получил свою первую большую роль.
— А кто сказал, что я и сейчас умею читать? — невинно моргает Гарри из-за своего сценария. Он неожиданно смеется, когда Гарри ухмыляется ему.
— Хорошо, серьезно, Гарри. По каким сценам ты хочешь пройтись?