До зала ожидания мы дошли без всяких приключений и расположились на жестких неудобных креслах - непременном атрибуте любого аэропорта. Муж страдальчески поморщился: он не понимал мою игру в демократию, когда я отказывалась летать в экспедиции бизнес-классом и пользоваться вип-залом ожидания. Сам он терпеть не мог находиться в плебейской толпе и на его лице застыло брезгливое выражение небожителя, спустившегося с Олимпа на землю.
Я понимала его логику, но мое упрямство в выборе способа путешествий было продиктовано вполне естественным желанием остаться нормальным человеком, а не превратиться в избалованную куклу, которая шагу ступить не может без охраны, а слово «очередь» ей и вовсе незнакомо. Я знала слишком много подобных женщин - таких же жен богатых и очень богатых мужчин - и когда-то поклялась себе не превратиться в оранжерейное изнеженное растение. Поэтому и не летала в экспедиции бизнес-джетом, хотя вполне могла себе это позволить.
Я с нетерпением ждала начала регистрации, но время тянулось крайне медленно, будто назло. Вздохнув, бросила беглый взгляд на мужа, который набирал сообщение на экране смартфона. Лицо Виктора было сосредоточенным, между бровей залегла складка, а я в очередной раз удивилась, насколько богатство и власть облагораживают вполне тривиальную внешность. В свои сорок девять лет он был в отличной форме, а виски, обильно тронутые сединой даже придавали ему дополнительный шарм. Блеклые серые глаза, тонкие губы, крупный нос картошкой - это смотрелось бы по-другому, если бы не одежда индивидуального пошива, идеальная стрижка и все те мелочи, что составляют ауру благополучия и роскоши. Справедливости ради надо было отметить, что я и сама вполне соответствовала ему в плане холености, и лишь в экспедиции лоск сходил с меня, как ненужная шелуха: руки грубели, лицо обветривалось, а волосы не знали иной прически, нежели коса или конский хвост.
Мелочи зачастую решают многое. Виктор состоял из множества мелочей, и это почему-то делало его таким значительным.
Я не успела обдумать это парадокс: муж поднял глаза от смартфона и перехватил мой взгляд, и это стало стратегической ошибкой.
- Вообще-то я хотел поговорить с тобой в дороге, но не получилось, - Виктор произнес это с едва заметным напряжением в голосе.
- И о чем? - Мне пришлось сделать усилие, чтобы сдержать внутреннюю дрожь. Под ложечкой снова противно засосало.
- Думаю, нам теперь стоит отложить этот разговор до твоего возвращения.
- Что-то срочное?
- Да, но не настолько, чтобы я решил обсуждать это здесь.
- Согласна. Поговорим, как вернусь.
Узел в моем животе чуть ослаб. Как оказалось, ненадолго: Виктор внезапно поддался порыву, что случалось с ним едва ли раз в пятилетку.
- Я хочу, чтобы ты обдумала кое-что в своей поездке.
- И что же?
- Наш развод.
Я ждала удара, но не такого. Совсем не такого. Не настолько подлого.
Горло сдавило, и я смогла лишь кивнуть.
Виктор, явно ожидавший более бурного объяснения, чуть расслабился.
- Я рад, что ты спокойно это восприняла. Когда вернешься, мы всё обговорим. Думаю, ты понимаешь, несмотря на восемь лет брака, нас мало что связывает, и тут уже ничего нельзя исправить.
Глаза начало пощипывать от подступающих слез, но я старалась держаться: чувство собственного достоинства было единственным, что у меня еще оставалось.
- Мы давно чужие люди, надо признать. - Голос мой почти не дрожал. Я могла бы собой гордиться, только толку от этого не было никакого.
- Я рад, что ты меня понимаешь... - Виктор встал и разгладил складки на пальто. - Я поеду, дел много. До встречи.
- Пока.
Он ушел легкой походкой человека, сбросившего тяжелый груз с плеч.
Всё бы ничего, только сбросил он этот груз на меня.
Несколько минут я сидела в оцепенении, раздавленная и опустошенная, не замечая слез, катившихся по щекам. От нашей беседы я ожидала другого: почему-то мне казалось, что он даст нашему браку еще один шанс, будет настаивать на продолжении попыток, предложит еще варианты... Я лишь хотела потянуть время и смутно надеялась, что вдалеке от дома мне придет какое-нибудь озарение... поэтому-то его решение стало ударом обуха по голове.
Когда первый шок начал проходить, меня пронзило ощущение ненужности и раздавленности, словно я была старой потрепанной вещью, выкинутой за ненадобностью.
Почему я вообще решила, что он даст нашему браку еще один шанс?