Он внимательно посмотрел в мои глаза.
- У тебя кто-нибудь есть?
- Нет.
- Тогда я подожду.
Антон схватил меня за плечи и стремительно поцеловал. Я успела лишь моргнуть.
- До встречи, милая. Я буду тебе писать... и ждать ответа. Быть может, однажды ты позовешь меня.
- Ничего не буду тебе обещать, - сказала я, тщательно взвешивая каждое слово. - Но если хочешь мне писать - пожалуйста. Это пока что всё.
Он кивнул, записал мой адрес электронной почты, поднялся и быстрым шагом вышел из кабинета. Я поднялась было на ноги, чтобы проводить его, но тут же передумала и плюхнулась обратно на пол среди бумаг. А потом засмеялась и заплакала одновременно.
Когда истерика немного стихла, я вытерла лицо платком и выбросила все оставшиеся неразобранными бумаги в мусорный мешок.
Неожиданное появление Антона внесло сумятицу в распланированную жизнь. Его желание возобновить то, что когда-то нас связывало, вызывало смешанные чувства: он был уверен, что в одну реку можно войти дважды, а я не хотела повторения. Я лишь хотела сбежать от старой жизни и начать новую, но Антон одним своим появлением показал, что прошлое придет к тебе, как от него не убегай.
Время летело быстро, и наконец-то настал тот день, когда со свежей печатью о разводе в паспорте и билетом в кармане я села на самолет, чтобы лететь домой.
Когда «Боинг» оторвался от земли, словно разорвались последние ниточки, связывавшие меня с этим местом.
Глава 2
Когда я принимала решение уехать в родной город, мной двигало инстинктивное желание раненого зверя уползти в берлогу и зализать раны.
И почему-то показалось, что маленькая тихая квартира, где прошло детство, станет идеальным убежищем.
Я снова ошиблась.
После возвращения домой мне не раз пришлось с тоской вспомнить московскую жизнь: в ней остался не только неудачный брак, но и научная карьера плюс преподавание. И если раньше я относилась к этим занятиям как к отдушине и глотку свободы, то теперь с горечью осознала, какое место они на самом деле занимали в моей жизни. Я постоянно была окружена коллегами и студентами, и, несмотря на отсутствие среди них друзей или даже приятелей, постоянно общалась с самыми разными людьми, а потому не знала, что такое настоящее одиночество.
Именно общения так не хватало в новой жизни: единственной компанией была двоюродная тетка, так как почти все одноклассники разъехались по другим городам после окончания школы. Я наконец-то зарегистрировалась в соцсетях (Виктор был против этого по соображениям безопасности), и первое время увлеченно разыскивала всех, с кем когда-то училась или дружила. Спустя некоторое время выяснилось, что ничего общего у меня с этими людьми не осталось, не считая номера школы. Они были заняты работой, детьми и бытом, я же выбивалась из этого ряда как белая ворона, так как не имела ни первого, ни второго, ни даже толком третьего.
Тетушка Наталья Петровна как могла старалась развлечь меня, но, к несчастью, наше общение сводилось к пересказу сплетен, обсуждению сериалов и прочим милым глупостям. Я не раз пробовала разговорить ее о тех вещах, которые по-настоящему интересовали, но каждый раз она уходила от беседы. Это ужасно злило, ведь я хотела узнать больше о родителях, особенно о маме, но тетя словно дала обет не упоминать ее ни единым словом. Все детство она обещала рассказать эту историю «когда ты вырастешь», а теперь старательно увиливала от разговора.
Сам родной город едва ли заметил мой приезд и продолжал жить своей жизнью. После Москвы с её смогом даже на самых оживленных улицах было легко дышать. Я уходила из дома утром куда глаза глядят: бродила по улицам и закоулкам, временами напоминавшими негритянское гетто, ездила по маршрутам автобусов, заново вспоминая их, долго гуляла по берегу бухты, слушая шепот волн... и в каждой прогулке меня не отпускало одиночество. Я стала много времени проводить в толпе людей на рынках и в магазинах, сделала кучу импульсивных и оттого вдвойне бесполезных покупок, и на какое-то время они заполняли пустоту внутри... пока я не возвращалась домой. Почему-то именно в этот момент, когда я шла по улице, и целью была старая пустая квартира, а мир вокруг жил своей жизнью, и ему не было до меня никакого дела, я ощущала себя растением, оторванным от привычной почвы и заброшенным куда-то в голые скалы. Мне не было места ни здесь, ни где-либо еще.
Лето было в самом начале: робкое тепло сменялось дождями, а ночи были холодными и туманными. Тетушка уверяла, что после первой же зимы я вспомню все недостатки местной погоды и захочу переехать в более мягкий климат. Я же в этом сомневалась: где-то на этих улицах, покрытых разбитым за долгую зиму асфальтом, прятался ответ на главный вопрос: кто я? Я искала на него ответ во время долгих блужданий и каждый раз чувствовала, что он ускользает.