Мысли тянулись одна за другой, всякий раз пресекаясь желанием укрыться с головой от невзрачной картины за оконной рамой и проваляться до самого вечера. Но, сегодня нужно заставить себя встать. Поэтому, как бы, не хотелось спать, всё же, придётся поднять с кровати свою мягкую булку, и отброшенное на пол одеяло послужило началом.
Невольно окинув взглядом царивший в спальне бардак, парень, в очередной раз откинул идею с уборкой на потом. Вновь повалившись спиной на простынь и массируя лицо руками, он услышал голос бабушки. Она звала его завтракать и уточнила время, чтобы юноша знал, с какой скоростью ему собираться. Полежав еще пару минут, брюнет медленно поднялся с кровати, потягиваясь и идя в ванную.
Открыв шкафчик, он достал полотенце и зубную щетку с пастой. Как-бы это не было странно, но он всегда хранил все свои вещи у себя, даже чашку для чая. Бабушка никогда не понимала этого, но спорить с внуком и допрашивать его лишний раз на эту тему не намеревалась.
Приведя себя в порядок, брюнет с разочарованием взглянул на полку шкафа. Осознавая, что большая часть его вещей лежит в корзине для стирки. Ох, а сегодня просили прийти в колледж в "приличном виде". Что же, вероятно этому не бывать. Натянув рваные джинсы, футболку с логотипом одной из рок-групп, доставшейся ему на распродаже, клетчатую рубашку и черную кенгуруху на молнии, собрал рюкзак и, взяв ключи от работы, спустился вниз. Там его ждали еще с вчера мокрые и грязные берцы. Понимая, что бабушка не разрешит их надеть, парень достал с обувного шкафа кеды.
— О, доброе утро, Алан! — Женщина улыбнулась, как только парень зашел на кухню.
— Доброе утро… ты блинчики приготовила? — Наблюдая огромную гору блинчиков, парень понял, что сейчас его вопрос звучит если не глупо, то абсурдно, ибо видно, что на столе стоят блины, а он переспрашивает, словно надеясь, что это не они, а яичница с беконом и сырными тостами. Почесав затылок, юноша уселся за стол, беря один блинчик и макая его в сгущёнку.
— Ты, сегодня, во сколько дома будешь? — Женщина повернулась к нему, пока тесто на сковороде поджаривалось. Алан задумался, ведь он и сам не знал, во сколько вернется сегодня.
— Честно, Клара, я не знаю… — Он запнулся, немного подумав, продолжил, — Софи попросила сходить с ней в зоопарк. Да и есть работа в библиотеке. — Закончил юноша, целиком проглатывая оставшийся блинчик.
— Прожуй! — Сказала женщина, отворачиваясь от внука.
Алан никогда не называл ее бабушкой, поскольку она в свои пятьдесят выглядела куда моложе. От чего окружающие всегда считали её матерью мальчика, с чем Алан полностью согласен. Матери у него никогда не было, поэтому он даже рад, что может бабушку в шутку называть мамой, а деда отцом, хотя тот на свои годы выглядел. Улыбнувшись, брюнет съел еще пару блинчиков, пока на часах, что висели над дверью, не показало полвосьмого утра. Тогда - то для него и закончился завтрак.
Уже при входе, он взял ключи от дома на случай, если по возвращению никого не будет. В последний момент плюнув, он надел берцы и уже было хотел сбежать, как его остановили.
— Дорогой, удачи в колледже, — Поцеловав его в лоб, Клара только хотела что-то еще сказать, но увидела его обувь, — Алан! Алан! А ну стой!
Но парень её уже не слушал, он с улыбкой и смехом выскочил на улицу, запрыгивая на скейт. Сеча тротуар улицы под колёсами доски, он помахал на прощание женщине и свернул за угол, уже совершенно забывая о ловко провёрнутой афере. С его губ упала улыбка, а в сознании всплыли картинки сна, который послужил причиной сегодняшней бессонницы.
Ему и прежде снились кошмары, но ни один из них не вызывал такой тревоги, к тому же он никак не шёл из головы, заполняя размышлениями о себе всё сознание. Такой чёткий и ясный до малейших деталей и в тоже время, сновидение было размыто. Моменты, словно слайды, сменяли друг друга, являя финальный аспект. Парень помнил, как перед его глазами предстал, незнакомый человек. Их разделяла бурлящая река, лишая посторонние звуки присутствия. Неизвестный был облачен в черное одеяние, а на его лицо спадал капюшон. Он склонился к потоку, опуская что-то вглубь, и тот окрасился в багряный. Подступающее течение не могло смыть тёплый цвет, напротив, оно сделало его темнее и горячее, от самого истока. В воздухе повис запах смерти . . .