И вот, через пару минут, норд, прихрамывая, забрал мешок со всеми пожитками, намородеренных у трупов и с остовов телег каравана, направился вперед, не зная куда придет, но знал, что что-то тянет его в Вайтран.
Дорога шла по лесной глуши.
Старые мшистые сосны высились далеко вверх, заслоняя солнце.
Дорога то и дело виляла.
Норд плелся не меньше трех часов, если судить по светилу. Ступни уже гудели, а рана начала болеть. Желудок сводило от голода, с жаждой дела обстояли намного лучше – человек пил из рек, да немного боялся, но наплевать, главное выжить, а то, что из сортира не вылезешь – плевать.
— Доваки-и-ин! — раздался будто гром чей-то могучий глас. Норд остановился, поднял голову вверх, но на небе ни облачка. Тогда он вспомнил древнее придание нордов о драконорожденных, коим был сам Тайбер Септим – величайший основатель Империи Септимов, наследником которой является сегодняшняя Сирода.
Его распирало от необычного чувства, это было… очень взволнованно. По легендам, седобородые призывают довакинов - бойцов способных убивать и поглощать души драконов – лишь когда грядет что-то большое. Ульдвин любил слушать эти легенды, сидя на отцовых коленках на кресле у очага, попивая тёплое молоко. Но он всегда думал, что это сказки, обычный древний миф.
До этого момента.
Он понял, что неспроста это случилось. Неспроста появился Довакин.
Ульдвин ещё постоял немного, вслушался в негодование птиц, двинулся дальше.
И вот, дорога вильнула еще раз, и норд вышел на прямой отрезок пути, чуть вдалеке виднелись постройки. Настроение человека сразу поднялось. Когда деревушка уже была прямо перед носом, Норда встретили стражники, одетые в форменные синие вайтранские доспехи.
— Ты кто такой, оборванный? ― С презрением в голосе спросил стражник.
― Я честный сын скайрима – Ульдвин, Сын Бульфеста Кулака, тана Фолкрита!
― А почему ободран как нищая данмерка?
― Я… я… я не знаю. Я очнулся с раной у реки, пришел к своему каравану, а он уничтожен.
― Ладно, проходи. Но знай: Ривервуд не находится во владениях Фолкрит, помни об этом, когда захочешь что-то совершить! Неуважение к закону – Неуважение ко мне![1]
― Хорошо! Где тут можно выпить и закусить?
― В Таверне «Спящий Великан», там заведует бритонка Дельфина, если что – можешь и переночевать там, за маленькую плату.
― Спасибо, ― выговорил Ульдвин, направился в саму деревню.
Красивые резные колонны, большие и массивные стены домов величественно стояли. Где-то недалеко жужжит лесопилка и журчит вода реки, кручащая колесо мельницы. Гавкает собака, бегают дети. Маленькое поселение.
Таверна находилась почти у самого края поселения, прямо перед одной из трех каменных деревенских стен. На лавочке сидела маленькая девочка и играла с псом, Завидев чужака с засохшей кровью на брюхе, та привстала, попятилась от таверны.
Открыв дверь, норд попал в большое помещение, где пахло вкусной едой, а музыка лилась рекой. В центре зала расположился очаг, в котором тлели угли, нагревая котелок с пищей, около очага сидел человек в рваных лохмотьях, уже был подвыпивши.
«Вот уж на кого надо внимание обращать, а не на меня» - подумал Ульдвин.
За несколькими столами сидели посетители, каждый что-то уплетал, а рядом с ними стояла кружка, по видимому с медом. Прямо в изголовье очага стаял бард – светловолосый человек с лютней, одетый в желто-синюю одежду. Инструмент в его руках издавала просто божественные звуки.
С другой стороны очага стояла барная стойка, с пивным бочонком, пирамидкой сыров. За ней стояла женщина бретонка средних лет, со светлыми волосами, собранными сзади в хвостик, яркими и выразительными голубыми глазами. Одета была в простецкую сине-белую одежду, сотканной из грубого волокна, с сильно заметными черными стяжками.
— Здравствуй! Я хотел бы снять комнату, — начал Ульдвин.
— Десять септимов.