«Раскинувшийся на скалистом холме Вайтран возвышается над окружающими его зелёными лугами. Высокие деревянные стены охраняют его жителей от волков, мамонтов и прочих опасностей извне» - вспомнилась Ульдвину книга[2].
Норд спустился по дороге к равнине рядом с медоварней. Крыша ее вымощена обожжённой щепой, а как обелиски высились резные головы драконов. На территории медоварней стояло два здания, собственно, сам цех по производству меда, и здание, где его продают и хранят. Сразу после медоварни расположилась маленькая ферма, огороженная уже обрушившимся каменным забором, поверх которого в некоторых местах высился витой деревянный. В грядках картофеля и капусты лежало огромное серое жилистое тело великана, начавшее уже попахивать, рядом с которым стоял крестьянин и ругался, как-то тело надо убирать.
Дорога разделилась. Одна продолжала идти вперёд, к западным городам провинции, и налево, к городской стене. На перекрестке расположился маленький сарайчик и пара грядок с капустой, чуть дальше стоял фортификационный домик с частоколом по бокам – место лучника. Слева от дороги в город высилась конюшня с красивыми резными стенами и стойбищем, где гордо ржали красивые скакуны.
Войдя в город, Норд ахнул. Вайтран всегда нравился ему намного больше, чем родной Фолкрит, со своим огромным кладбищем, стилистически назначенными лавками и таверной, мерзкой туманно-дождливой погодой. В то время как Вайтран всегда был солнечным светлым городом без этим мрачных названий лавок.
Сразу за воротами Ульдвина встретила кузница «Дома Воительницы», где что-то ковала Адрианна. Напротив жили стражники в своей казарме, не сильно большом домике. Дорога дальше делилась, шла к рыночной площади и к Ветреному Району, где располагаются дома для большинства жителей города, Златолист, храм богини воздуха Кинарет, Йоррваскр и зал мертвых.
Он направился в “Гарцующую Кобылу”, где зачастую сидела его старая знакомая Утгерд Несломленная. Дорога вывела его на рыночную площадь, где шла оживленная торговля. Какой-то мер торговал олениной и зайчатиной, женщина овощами и сырами, старушка украшениями и побрякушками.
Норд открыл тяжелую дверь трактира, зашёл.
Горцующая кобыла не была похожа на придорожные трактиры, хоть и имела пару обязательных требований. Например, очаг тут был квадратный, а не вытянутой в длину как во всех трактирах, формы, стоящий посреди всего строения. Около очага сидел воин-норд, облаченный в железные потёртые доспехи. По правую руку расположилась барная стойка, за которой стояла Хульда – женщина норд средних лет, одетая в трактирную одежду цвета молодых одуванчиков. Лестница отдельная от основной комнаты кухня-склад, больше ничего интересного.
Пройдя перед барной стойкой, Норд кивнул Хульде, приветствуя ее, подошёл к Утгерд. Женщина с морщинками на лице, облаченная в стальную пластичную броню, скрестив руки на груди, дремала, сидя на стуле в самом углу комнаты.
Норд сел на мягкий стул напротив женщины, казалось, сон ее был очень глубокий, раз она могла дремать под разговоры людей, цоканье половника по котелку и шуму, доносящегося с улицы. Ульдвин тихо стукнул по столу кулаком. Женщина открыла глаза.
— Ульдвин, — с удивлением произнесла она, — что ты тут делаешь?!
— Да вот, тебя пришел проведать, напейся в стельку[3].
— Ха, меня ещё не победил ни один норд в этом поселении, — Утгерд отхлебнула меда с кружки, — Так, давай на чистоту, что ты хотел?
Ульдвин посмотрел по сторонам, придвинулся ближе к женщине. Тихим голосом продолжил:
— Мы друг друга знаем уже очень давно…
— Слушай, я все понимаю, но может быть сразу начнёшь с нужного, без этих сентиментальных прелюдий, — после чего кротко улыбнулась.
— Короче, — Ульдвин нахмурился, — мой отец оправил торговый караван в сторону Вайтрана, везли много различной алхимической ерунды, вино и шкуры. Отец должен был поехать с караваном, но в последний момент Сиддгейр отправил его в Солитьюд, что-то с политикой связанно, чего я никогда не любил. Вместо себя отец поставил во главу каравана меня. Что было потом – я не помню. Помню, что долго ехали по глуши, ночью подъехали к мосту. Потом… огонь… кровь, трупы… жгучая боль и... я падаю.