— Он делал тебе больно?
Я смеюсь, вспоминая пощечину, которую дала ему. - Нет. Но он получил по заслугам даже за попытку.
Челюсть Джастина сжата так сильно, что я вижу, как тикают маленькие мускулы. — Сомневаюсь, — тихо говорит он и наконец смотрит на меня. Как будто что-то темное и тяжелое упало в его глаза, чернота, в которой я не совсем уверена, не является источником чего-то опасного. Что-то яростное, от чего у меня сводит живот и учащается пульс.
— Что-нибудь подобное случалось раньше?
Я качаю головой. — Я бы никогда не взялась за эту работу, если бы знала, что происходит.
Он на мгновение замолкает, и мы оба смотрим, как Коди носится по площадке.
— Почему ты работаешь на Маркуса? — он говорит через минуту. — Ты можешь танцевать где угодно.
— Ты имеешь в виду место возле аэропорта? — говорю я, закатывая глаза. — Или место в городе, где нанимают несовершеннолетних девушек? — лицо Джастина остается пассивным. Я продолжаю. — Нигде не платят столько, сколько платит Blush. Кроме того, Маркус может быть и осел, но это все еще лучший клуб в городе. Девочки хорошие, и до вчерашнего вечера я всегда чувствовала, что за мной присматривают. Честно говоря, всё хорошо. Я просто хочу делать свою работу и не беспокоиться о каком-то парне, пытающемся купить себе место в моих трусах.
Джастин молчит до конца дня. Он улыбается и дает пять Коди, и не раз я чувствую, как он смотрит на меня, когда думает, что я не замечу, но в его смехе есть сдержанный звук, будто его тело здесь, но мысли в другом месте. Я не могу не задаться вопросом, начинает ли он наконец понимать, что я не тот человек, за которого он меня принимает. Что, возможно, все это — что бы это ни было — действительно слишком сложно.
— Все в порядке? — спрашиваю я, когда мы подъезжаем к дому.
Он молчит, когда я выскальзываю из машины, его руки все еще лежат на руле, когда он смотрит в окно.
— Джастин? — я слегка наклоняюсь, чтобы посмотреть на него через открытое окно.
Он оборачивается, словно удивляясь, что я все еще здесь.
— Ты в порядке?
Он проводит рукой по лицу, делая глубокий вдох. — Да. Извиняюсь. Я просто устал.
Я держу Коди перед собой, мои руки на его груди, я прижимаю его к своим ногам, ощущение его сердцебиения на моей ладони успокаивает меня.
— Ты всегда можешь отказаться от того, чтобы быть нянькой для Коди.
— Мама, нет! — скулит Коди, но я взглядом заставляю его замолчать.
Джастин качает головой. — Все нормально. Мне просто нужно заскочить на работу, забрать кое-что, а потом я зайду.
Машина заводится с ревом, и я киваю. Коди машет рукой, когда Джастин отъезжает, а я просто стою и думаю, будет ли так всю оставшуюся жизнь. Я чувствую себя глупо. Как подросток, влюбившийся в первого парня, который проявил к ней хоть малейшее внимание. Это напоминает мне, почему я была так осторожна, впуская людей.
Но, верный своему слову, Джастин появляется как раз в тот момент, когда я собираюсь вытащить Коди из ванны. Он стоит по другую сторону двери, его глаза блестят, а кожа пылает, и при виде его у меня знакомо сжимается живот. С простой полуулыбкой и запахом свежего, холодного воздуха, который все еще цепляется за него, я возвращаюсь туда, где была несколько часов назад— слишком напугана, чтобы двигаться вперед, но слишком глубоко, чтобы отстраниться.
— Ты же знаешь, что стучать не обязательно, правда? — спрашиваю я, провожая его внутрь. — Ты можешь просто войти.
— Я бы не хотел быть грубым, — я закатываю глаза. Он улыбается в ответ, и мои внутренности расслабляются, когда его ясные глаза встречаются с моими, все следы того, что беспокоило его раньше, исчезли. — В следующий раз не постучусь.
— Ты сделал то, что хотел?
Он хмурит брови. — Что, прости?
— В гараже? Ты сказал, что должен что-то забрать.
— А, ну да. Я забрал.
Я смотрю на часы, считая минуты, которые у меня остались до отъезда.
— Коди только что принял ванну. Не думаю, что он еще долго будет на ногах, — говорю я, натягивая туфли.
Джастин просто кивает, бросая ключи на кухонный стол. — Насыщенный день для него.
— Да. Он очень устал… Сегодня было весело, — добавляю я. — Спасибо тебе. Я так давно не делала ничего подобного.
На мгновение — всего на долю секунды — глаза Джастина задерживаются на моих губах, и если бы я не знала, что это не так, то подумала бы, что он хочет поцеловать меня. Конечно, нет. Вместо этого он проводит рукой по волосам и делает шаг назад. Но я так привыкла к нашему танцу, к тому, что происходит между нами, что я просто хватаюсь за этот трепет возбуждения и обнимаю его.
В ту ночь, оставив усталых Коди и Джастина с булочками и несколькими мультфильмами, я бросаю свои вещи в грузовик и тащу свою задницу на работу в последнюю ночь недели.
Я вижу красно-синие вспышки почти в полуквартале от клуба. Они танцуют по асфальту и отскакивают от окон, освещая ночное небо. Конечно же, когда я разворачиваю грузовик и выезжаю на стоянку, я замечаю полицейскую машину.
Маркус рядом, и я вижу убийственное выражение его лица. Нет ничего необычного в том, что я вижу здесь полицейскую машину — я даже не хочу думать о том, кто еще платит Маркусу, — но еще довольно рано, и они обычно не приходят в стрип-клуб с мигалками.
Я сворачиваю грузовик на стоянку и тихо закрываю дверь, не желая беспокоить Маркуса и полицейского. Только на полпути я замечаю желтый «Порше» Маркуса, стоящий на своем обычном месте под фонарем.
Я чувствую, как краска отливает от моего лица, и мой пульс стучит в висках.
Каждая панель была разбита. Все окна разбиты. На ветровом стекле есть дыры, а капот выглядит так, будто его избили чем-то большим и тяжелым, оставив вмятины размером с кулак. В довершение всего, шины были разрезаны, и на боку кузова есть длинные царапины, которые настолько глубоки, что я вижу серебро под краской с того места, где я стою. В машине полный беспорядок.
Кто бы это ни сделал, он должен был быть очень обижен. И судя по выражению лица Маркуса, они выбрали правильную цель. Даже под приподнятым рубцом и черным глазом, запятнавшим его щеку, я вижу, что он бледен, кипит, практически корчится от гнева.
Я должна отвернуться.
Даже когда я закрываю за собой боковую дверь, я все еще вижу красно-синее мерцание перед моими глазами. А когда я закрываю их, то вижу только ясные карие глаза и покрытую чернилами кожу.
Комментарий к Chapter Eleven
28 лет??! Я ахринела, извините.
Укажите на ошибки, если они есть, умоляю.
========== Chapter Twelve ==========
Скарлет
На следующее утро вспышки красных и синих полицейских огней все еще пятнают мои веки. Воспоминание о синяках на лице Маркуса и о его машине, изуродованной до неузнаваемости, стучит мне в затылок, умоляя обратить на это большее внимание. Но там, наверху, так много других вещей, что я не знаю, с чего начать. Я не знаю, как разобраться во всем этом, чтобы сформировать единую связную мысль.
— Я думаю, она уже чистая, Скарлет.
Подняв глаза от стойки, я вижу Лорен, стоящую рядом с кофейником в руке и веселым выражением лица. Она указывает на стойку. — Ты вытираешь ее уже десять минут.
Я смотрю на скамейку, потом снова на нее. Я моргаю несколько раз, пытаясь стереть образы из памяти.
— Ты в порядке? — её рука мягко лежит на моей, и она склонила голову набок, ее глаза полны беспокойства.
Что-то в дружелюбном лице заставляет меня хотеть, чтобы все вывалилось у меня изо рта. Вместо этого я сжимаю губы, крепко сдавливаю кусочки себя, пряча их в безопасное место.
Кивнув, я приподнимаю уголки рта и улыбаюсь, надеясь успокоить Лорен. — Конечно, — я бросаю тряпку в мусорное ведро и вытираю руки о фартук, — Просто задумалась.
Мы оба оборачиваемся, чтобы посмотреть, как звенит колокольчик над входной дверью, и входит один из завсегдатых посетителей.
— Эй, Билл! — говорит Лорен, давая мне собраться с мыслями.