— Я знаю, — даже для собственного уха мой голос звучит слабо. Я выпрямляюсь, расправляя плечи. — Я знаю.
Он качает головой, и на мгновение мне кажется, что он собирается сказать мне «проваливай». Он смотрит на свои ботинки добрых тридцать секунд, прежде чем ответить мне.
— Тебе нужно поговорить с Маркусом, — бесстрастно говорит он. — Но тебе полагается 10%, остальное — клубу. Увидься с Маркусом или Беккой, и они тебя поставят.
Реджи выглядит разочарованным. У меня внутри все переворачивается.
— Итак, 10% дают мне в конце ночи?
— Да, это лишняя сотня.
— За неделю?
— За ночь.
Чёрт возьми!
Мы оба молчим. Мой мозг тикает, когда я думаю о том, сколько девочки должны продать, чтобы иметь возможность забрать домой столько денег за одну ночь. Десять девушек, по штуке каждая, семь вечеров в неделю-голова идет кругом. Маркус, должно быть, совершает абсолютное убийство.
— Откуда мне знать, кто покупатель?
— Они придут к тебе.
— Как сделать—
— Перестань задавать вопросы, — хмурится Реджи. — Спроси Маркуса, если хочешь знать больше.
— Реджи-
Он тычет пальцем мне через плечо. — Кристен ищет тебя.
Я оборачиваюсь и вижу, как толпа расступается, Кристен появляется в толпе, как Моисей. Она качается на длинных ногах через клуб, почти бежа, ее глаза дикие. Когда она замечает меня, ее глаза расширяются и она практически прыгает на меня.
— Скарлет, — шипит она, хватая меня за руку. — Ты должна остановить его, — говорит она, отчаянно таща меня через клуб.
— Остановить кого? Кристен, что происходит?
И тут я чувствую, как ее рука дрожит. — Он сошел с ума. Она не это имела в виду. Она бы никогда… но он сошел с ума.
Я слышу крик в тот момент, когда открывается дверь гримерки. Он прорезает грохот музыки, бьет меня прямо по лицу. Мне приходится проталкиваться сквозь небольшую толпу девушек, расталкивая их, когда они стоят, застыв, в свободном круге.
Маркус тяжело дышит, его плечи поднимаются и опускаются под рубашкой, руки безвольно висят вдоль тела. У его ног, с разбитой губой, размазанной по подбородку, Тиа лежит на полу, ее руки дрожат, когда она поднимает их, чтобы защитить себя.
— Прости—
Он поднимает ее за волосы, как будто она пустое место. Как ребенка. Его глаза-черные озера ненависти, окруженные красным-ничего подобного я раньше не видела.
Это не Маркус — это то, что он прятал внутри. Это монстр, я знала, что он будет освобожден. Ярость просачивается из него, излучаясь как жар от огня. Она пульсирует и вибрирует вокруг.
— Мне больно, — всхлипывает Тиа, тщетно пытаясь освободиться от его хватки. Он просто крепче сжимает ее, пока она не успокаивается.
— Что вы стоите? — я шиплю на девушку рядом со мной.
— Нет, — шепчет она в ответ, протягивая ко мне руку, когда я прохожу мимо нее. — Не надо!
Я пересекаю комнату в мгновение ока, дергая Маркуса за руку. — Маркус, остановись, — я тяну сильнее. — Стой!
Когда он не отпускает, я делаю единственное, что приходит мне в голову — бросаюсь на него. Он пошатывается, когда я сильно толкаю его, спотыкаясь вправо.
— Оставь ее в покое.
Есть момент, когда я чувствую облегчение. Где он отпускает Тию, позволяя ей упасть на пол с глухим стуком, и я чувствую мгновение чистого облегчения. Но потом он поворачивается ко мне, и я понимаю, что это была ошибка.
Маркус усмехается, его глаза расширяются от гнева.
— Ты тупая дрянь, — он толкает меня. Достаточно сильно, чтобы отослать меня на несколько шагов назад. — Ты тупая дрянь.
Моя спина ударяется о комод, ручка или угол впиваются мне в бедро. Зеркало позади меня дребезжит, когда Маркус хватает меня за горло, прижимая к стеклу.
— Я не могу развернуться, не увидев твоего гребаного лица.
— Маркус, — шепчу я, пытаясь убрать его руки с моего горла.
Он сжимает сильнее, и тогда я понимаю, что все будет не так, как раньше. Он не отпустит меня и не отшвырнет в сторону. Это совсем другое. — Закрой свой чертов рот, — выплевывает он.
— Маркус, — предупреждает Реджи, прижимая большую руку к груди. — Достаточно.
Маркус в ярости, его ноздри трепещут, — Держи свои чертовы руки от меня подальше, или я их отрежу. Реджи подходит чуть ближе, пытаясь освободить место между Маркусом и мной.
Я даже не вижу, как Маркус достает пистолет. Я только замечаю, как он стреляет Реджи в голову.
Девочки кричат, и я вздрагиваю, когда кровь забрызгивает мою шею и лицо.
Тяжелое тело Реджи падает на пол.
— Никто, блядь, не двигается, — говорит Маркус, его рука все еще сжимает мое горло, когда он направляет пистолет на девушек, его цепь качается. — Ты думаешь, это игра? — он кричит. — Я пристрелю всех до единой.
Секунду спустя я чувствую, как пистолет сильно прижимается к моей голове, дуло дребезжит, руки Маркуса дрожат.
— Думаешь, я не оторву тебе голову прямо здесь? Разбрызгать мозги по всей этой гребаной комнате? А?
— Стой! — кричит Тиа, пытаясь оторвать его руки от моего горла.
Ярость наполняет глаза Маркуса, пульсирует в венах на висках и в крошечных капиллярах глаз. Простым взмахом руки Тиа отшатывается, держась за щеку. Крошечной передышки, единственного мгновения отвлечения мне недостаточно, чтобы вырваться на свободу, но достаточно, чтобы сделать вдох.
— Ты думаешь, я не узнаю. Не узнаю, что ты делаешь за моей спиной.
Прижимая руку к моему горлу, его другая ладонь ударяет меня по лицу раз, другой, третий, отчего у меня подгибаются колени и темнеет в глазах. Он шипит мне в ухо непристойности, мерзкие, ядовитые слова, которые, я уверена, должны причинить вред, но они исчезают где-то в темноте, когда мое сознание ускользает.
— Ты думаешь, что ты лучше остальных, но это не так. Ты всего лишь шлюха. Моя шлюха. Ты либо со мной, либо ты — ничто? Ничто.
Он продолжает плевать на меня хриплым шепотом, но все, что я слышу, это кровь, свистящая в ушах, мой мозг просит кислорода, пальцы Маркуса сжимаются еще сильнее.
Позади него я вижу девушек, чьи озабоченные взгляды почти скрыты страхом, страхом сделать шаг. Я все еще умоляю их, мои глаза ищут, руки тянутся только к одному человеку, ища спасения.
Но никого нет.
Здесь нет никого, чтобы спасти меня, и вот как я умру. Одна.
Мне кажется, что мои глаза вот-вот выскочат из орбит, давление настолько велико, что я чувствую, как кровь пульсирует в моих венах, умоляя освободить ее. Слезы текут по щекам, когда я хватаюсь за его руку, но я как беспомощный котенок, мои силы убывают, комната начинает темнеть, зрение затуманивается. Только когда Маркус оглядывается через плечо, я вижу их.
Он высокий и худой, обтянутый черной кожей и джинсами, в его глазах сверкает насилие. Темные волосы и бледная кожа, он материализуется из темного коридора как призрак, что-то врожденно опасное и страшное.
Но я сразу узнаю очертания за его спиной.
Я узнаю его где угодно.
Темные волосы, мягкий изношенный хлопок. Карие глаза кричат о крови и мести. Он появляется как предвестник смерти, как обещание боли.
Хватка Маркуса на моем горле немного ослабевает. — Что за х—
Я соскальзываю по стене, набирая полные легкие воздуха, когда руки Маркуса резко отрываются от моего горла. Голова кружится, когда кислород попадает в мозг, легкие горят, когда я изо всех сил пытаюсь дышать. Каждый вдох обжигает изнутри, поджигая легкие. Тяжело дыша, я закрываю глаза, пытаясь прогнать боль.
Звук насилия эхом разносится по раздевалке. Я слышу глухой удар чего-то тяжелого, взрыв пистолета и безошибочный крик, прежде чем все стихает.
Его голос — это то, что возвращает меня в сознание.
Теплая рука касается моей щеки. — Скарлет? — говорит он тихим голосом. — Скажи мне, что ты в порядке. Открой глаза.
— Джастин? — хриплю я, морщась от боли в горле. Я поднимаю руку, чтобы коснуться пальцев, и осторожно проводя по щеке. Его лицо плывет перед глазами, но даже без трезвого виденья его красивого лица я знаю, что это он.