Если не для нее, то для меня. Потому что Маркус заслуживает этого не только за то, что он делает со Скарлет, он заслуживает этого за то, что просто дышит. Если бы Райан прямо не запретил мне выбивать из него дерьмо, я бы так и сделал. Вместо этого я заберу у него то, о чем он больше всего волнуется.
Сжав челюсти и подавляя желание ударить его головой, я останавливаюсь в нескольких футах от Маркуса. Его темные глаза оценивающе смотрят на меня со своего места на земле, и даже с синяком под глазом и двумя парнями, стоящими над ним, он не издает ни звука. Он не зовет на помощь, не умоляет. Его глаза напряжены, а верхняя губа скривилась в оскале, которого было достаточно, чтобы мне захотелось ударить по ней кулаком.
Я сажусь на корточки, положив руки на колени, гаечный ключ болтается в моих руках в перчатках.
— Ты знаешь, кто я? — говорит он твердым голосом.
— Мне все равно, кто ты.
Он наклоняется вперед, его глаза тверды, как сталь в моей руке. — А следовало бы.
Райли смеется, а Маркус плюет мне под ноги, едва не задев мои ботинки. — Я найду тебя, — шипит он, рычание превращается во что-то похожее на насмешку. — Я найду тебя и убью.
Хотя он не видит моего лица, я не могу не улыбнуться. — Можешь попробовать.
Я встаю, и Райли толкает Маркуса так сильно, что он падает на бок. — Он весь твой, — говорит он, исчезая, оставляя меня с Маркусом.
Кожа моих перчаток скрипит, когда я сжимаю кулак. Мне нужно сделать глубокий вдох, чтобы сдержать жажду крови. Дело не в том, чтобы причинить ему боль, а в том, чтобы преподать ему урок.
Его время придет.
— Ты понятия не имеешь, с кем связался, — выплевывает он, глядя на меня.
Меня захлестывает волна ярости, и я поднимаю гаечный ключ над головой, как будто собираюсь ударить его по голове. Боже, как я хочу. Он съеживается, поднимая руку, чтобы защититься, но я опускаю ее.
— Ты тоже, — тихо говорю я, отталкивая его ногой от асфальта. — Но ты должен знать, — я засовываю гаечный ключ за пояс джинсов, — Я знаю, что ты за подонок. Я точно знаю, что ты делаешь, и кого ты уничтожишь, чтобы заполучить то, что хочешь, — я подхожу на шаг ближе и стою прямо над ним. — Но я твой худший кошмар, Маркус. И если ты думаешь, что это конец, то ты глупее, чем кажешься.
Я делаю шаг в сторону и вижу это в его глазах — в тот момент, когда он замечает свою машину на стоянке.
— Ты покойник, — шипит он. — Мертвец, ты слышишь меня?
Я начинаю пятиться, пока гнев не взял надо мной верх.
— Спокойной ночи.
Райли появляется из темноты, и я слышу щелчок, когда он убирает свой перочинный нож. Мне не нужно заглядывать под шарф, чтобы понять, что он улыбается от уха до уха. Шипение воздуха от шин «Порше» эхом разносится по пустырю, преследуя нас, пока мы растворяемся в темной ночи.
*
Она открывает дверь, и оттуда доносится запах чего-то готовящегося. Мне приходится крепко сжать кулаки в карманах куртки, чтобы не потянуться к ней.
— Ты в порядке? — спрашивает она, одаривая меня нежной улыбкой.
Я киваю, откидываю капюшон и вхожу в ее квартиру. — Я в порядке.
Меня пугает, что я делаю для этой девушки и для Коди. Ложь, обман, воровство, синяки, кровь, разрушение.
Она суетится на кухне, тихонько напевая под какую-то передачу Коди по телевизору, и все, что я хочу сделать, это поцеловать ее: ее губы, длинную шею, маленькое пятнышко прямо над скулами, где покоятся ее ресницы — я хочу попробовать все это. Я хочу ее так сильно, что едва могу думать, дышать или вспоминать собственное имя.
Но она другая. Она не из тех девушек, которых можно просто взять. Она заслуживает лучшего, чем тот, кто берет то, что хочет, независимо от того, насколько физически больно не иметь возможности просто поцеловать ее. Она заслуживает кого-то, кому она может доверять, кого-то, кто может показать ей, что она стоит того, чтобы ждать и бороться.
Действительно ли я тот?
========== Outtake 3: Monster ==========
Если вам интересно, где был Джастин, когда он исчезал раз за разом.
Джастин
— Я буду внизу через пять минут, — закинув телефон на плечо, я застегиваю сумку и бросаю сверху кепку. — Я подожду тебя снаружи.
Райан хмыкает в знак согласия, и я вешаю трубку, засовывая телефон в задний карман.
Я чувствую, как холодный воздух прижимается к окну, просачивается сквозь щели. Я надеваю кепку и набрасываю на голову капюшон куртки, чтобы согреться.
У двери я поворачиваюсь, чтобы в последний раз проверить свою квартиру. Чем больше времени я провожу у Скарлет, тем больше понимаю, что это не дом — это место, где я храню свои вещи. Там я ем и сплю. Ни комфорта, ни тепла, ничего, что могло бы кого-то заинтересовать, а несколько месяцев назад это было все, что мне нужно. Квартира соответствовала тому, как я веду свою жизнь — просто, чисто, эффективно.
А потом она вошла в мою жизнь, и все вышло из-под контроля, и я думаю о вещах, о которых никогда не думал. Будущее. Мое будущее. Он морочит мне голову.
И из-за этого, оставить ее — даже если всего на две ночи — это пытка.
Она открывает дверь через минуту после моего стука. Подсвеченная теплым светом ее дома, Скарлет-это все, что заставляет мое сердце биться чаще, и просто увидев её, я получаю дозу комфорта.
— Привет, — выдыхает она, ее лицо светится.
Я не могу не потянуться к ней. Притягиваю ее к себе за ткань футболки, прижимая к себе. — Привет, — шепчу я в ее волосы, пахнущие шампунем, мое тело реагирует так же, как и каждый раз, когда я прикасаюсь к ней.
— Я не могу остаться, — говорю я, откидываясь назад, чтобы посмотреть как она отреагирует. Она прижимается своими губами к моим, и я все еще не могу поверить, что могу целовать ее. Наконец-то.
Я говорю ей, что вернусь, что позвоню, как только вернусь. Но не говорю ей, что, вероятно, буду думать о ней каждую чертову секунду. Что каждую секунду, пока мои мысли заняты чем-то другим, я буду думать о том, чтобы вернуться к ней домой.
Домой.
Не по соседству, где мои вещи, а этот. Её.
Звук игристого хихиканья Коди сопровождается всплеском из коридора. Скарлет вздыхает, прижимаясь головой к моей груди, где я знаю, что она слышит биение моего сердца только для нее. — Окей.
Я отчаянно хочу притянуть ее к себе для последнего поцелуя, но мне нужно идти, и ей тоже.
— Пока.
Засунув нижнюю губу в рот, она машет рукой, и, Господи Иисусе, девочка понятия не имеет, что она делает со мной.
Я прохожу мимо квартиры Эйзади внизу как раз в тот момент, когда мужчина, вроде Амон, выносит мусор. Он смотрит на меня из-под густых бровей, оценивая темными глазами.
Мой живот скручивает от беспокойства, но я все равно улыбаюсь, странное желание понравиться ему проходит через меня.
Судя по выражению его морщинистого лица, мне предстоит долгий путь.
На следующее утро, после ночи, проведенной у Райана, мы с ним подъезжаем к дому Райли, выхлопные газы моей машины испаряются в утреннем воздухе. Райли все еще наполовину спит, когда падает на заднее сиденье, бросая свою сумку.
— От тебя пахнет потом и пивом, — говорит Райан через плечо.
Взглянув в зеркало заднего вида, я вижу, как Райли закатывает куртку и заправляет ее под голову. — Да, — хмыкает он.
Райан фыркает. — И ещё от тебя воняет вчерашней пиздой. Ты спал в стрип-клубе? — он поворачивается ко мне, его глаза широко раскрыты, смех пытается вырваться. — О. Прости, чувак.
Качая головой, я резко переключаю передачу. — Ты придурок.
Райли и Райан смеются, поэтому я включаю радио, уже слишком нетерпелив, чтобы развернуть машину. Прикусываю нижнюю губу, стараясь не думать о том, чтобы ударить Райана по голове.
Райли надвигает кепку на глаза и скрещивает руки на груди. — Разбудите меня, когда приедем.
Поездка из штата длинная. Еще дольше храпел Райли с заднего сиденья. К тому времени, когда мы добираемся до окраины города, моя задница кричит, и я готов ударить что-нибудь, если я не выйду из машины в ближайшее время.