— Остановись, — говорит Райан, указывая на заправку. — Мне нужно покурить.
Он роется в карманах куртки, ищет зажигалку. Я могу сказать, что он так же сильно хочет выйти из машины, как и я.
Райли потягивается, грубо почесывая живот. — Пойду помочусь. Хотите еды?
Мы с Райаном качаем головами, и Райли пожимает плечами.
Огни бензоколонки мерцают над головой, когда цифры тикают на баузере. Перед глазами клубится дым.
— Ты правда будешь здесь курить? — спрашиваю я, указывая на бензоколонку.
Райан ухмыляется. — Что, черт возьми, с тобой сегодня не так?
Держась одной рукой за насос, я расправляю плечи, пытаясь снять напряжение. — Ничего.
Я чувствую, как Райан молча наблюдает за мной, курит сигарету, думает, знает меня лучше, чем я сам.
— С твоей девушкой все в порядке?
— Она не моя девушка… — качаю головой, мой рот не в состоянии подобрать слова, чтобы закончить предложение. — Но да, Скарлет в порядке.
Райан тихо смеется. — Ты встречаешься с кем-нибудь еще? — я достаточно хорошо отвечаю ему взглядом. Он улыбается сквозь окурок сигареты, дым вырывается из его носа, когда он тихо смеется. — Значит, она твоя девушка.
— Маркус тихий в последнее время, — признаю я, и вижу, что Райан беспокоится об этом так же, как и я.
— Маркус никогда не молчит.
— Она продолжает задавать вопросы об этом, — я снимаю насос с баузера и завинчиваю крышку. — О том, чем я занимаюсь.
Вздохнув, Райан прислоняется к машине рядом со мной. — Что ты ей сказал?
— Ничего.
— Это хорошо.
Воздух пустыни теплый, но тем не менее, я скрещиваю руки на груди, как будто я могу держать давление, растущее внутри моей груди. — Я должен ей рассказать. Когда-нибудь.
Райан кивает. — Когда-нибудь. До тех пор, я думаю, лучше тебе сохранить ее подальше от этого. Если Маркус узнает, что она связана с тобой или со мной, ты знаешь, что он попытается добраться до семьи через нее.
— Да, я знаю.
— У тебя сейчас всё хорошо, — говорит он, поворачиваясь, чтобы сжать руку на моем плече. — Наслаждайся, пока можешь.
Пока она не узнала, что ты монстр. Что Маркус — ничто по сравнению с тобой.
Появляется Райли с чипсами и конфетами под мышкой и огромной бутылкой содовой в руке.
Мои глаза напрягаются, когда он приближается. — Если хоть одна крошка будет…
— Да, да, — говорит он, поднимая пачку салфеток. — Я понял.
— Здесь слева, — указывает Райан на улицу.
Мы трое сидим прямо, внезапно широко раскрыв глаза и насторожившись.
— Четыре-двадцать-семь.
— Что за чертова дыра, — говорит Райли, качая головой, когда мы подъезжаем к дому. Передний двор занимает ржавый кусок Тойоты, детали двигателя и инструменты разбросаны вокруг него. Сломанные стулья и пустые бутылки, разбитые велосипеды и мешки для мусора, полные неизвестно чего, валяются вокруг, загромождая переднюю дорожку.
Мы паркуемся через дорогу, несколькими домами ниже и вне поля зрения.
Я ожидаю, что это будет быстрая остановка. Прежде, чем мы вернемся в отель на ночь. Если бы это зависело от меня, мы бы ехали всю ночь и вернулись к тому времени, когда Скарлет закончит работу.
Но это не от меня зависит.
Я не босс.
Серебряная летучая мышь болтается в левой руке Райли, и когда мы переходим улицу, он размахивает ею, как ложкой, собирающееся подойти к тарелке.
— Давай побыстрее закончим, — говорит Райан, поправляя галстук. — У меня в «Crazy Horse» девушка забронирована, — его глаза расширяются. — Не обижайся, Джас.
Я вздыхаю, стискивая зубы. — Заткнись, Райан.
Он смеется и стучит в дверь. Натянув кепку, я качаю головой. Не время думать о Скарлет. Ну вот, теперь я могу думать только о Скарлет. Нетерпение ревет во мне, в доме тихо.
Райли наклоняется, чтобы постучать снова, на этот раз концом своей биты. — Тук, тук!
— Я просто говорю, вот и все, — говорит Райли, как будто продолжает разговор, которого, я уверен, у нас никогда не было. — Я знаю, что Скарлет-хорошая девушка, и, честно говоря, любой, кто может заставить тебя хоть на минуту расслабиться, — это гребаная богиня из книги. Для меня это звучит как целая драма.
Мой кулак сжимается вокруг биты в руке, и я должен дышать через желание ударить Райли по голове.
— Ты должен спросить себя, — говорит он, — Стоит ли все это того.
Я так устал, что у меня едва хватает сил спорить. — Клянусь Богом, Райли, если ты не прекратишь нести чушь, я засуну эту чертову биту тебе в жопу, слышишь?
Снова стучит в дверь, громче, Райан смеется. — Ладно, ладно. Вы оба заткнитесь.
Наконец, мы слышим движение.
— Он бежит, — выплевывает Райан.
Со всем, что у меня есть, я бросаюсь на входную дверь, кряхтя, когда замки поддаются и дверь распахивается.
Райли мчится, как Борзая*, расталкивая меня, когда я выпрямляюсь. Я слышу, как он носится по дому, и смеется, когда парень изо всех сил пытается убежать. Он не знает, что Райли живет ради погони, и никогда не отступает. Может, он и не очень-то выглядит, весит фунтов пятьдесят, насквозь промокший, и к тому же ведет себя как ребенок, но парень умеет бороться, и более того, он просто превращается в животное, когда нужно. Неукротимый.
К тому времени, как я отряхиваюсь и нахожу их, Райли усаживает парня на кухонный стул, кровь капает из пореза над бровью, нижняя губа уже опухла. Все еще тяжело дыша, Райли стоит позади, с дерьмовой ухмылкой на лице, вытирая окровавленные костяшки пальцев.
Райан — воплощение спокойствия, он выковыривает невидимую пылинку из своего дорогого пиджака.
Я тихо проскальзываю внутрь, предпочитая наблюдать за происходящим.
— Рискну предположить, что ты знаешь, кто я, — говорит Райан, вытирая кухонное сиденье, прежде чем медленно сесть.
Я прислоняюсь к кухонной раковине, наблюдая, как парень потеет и пыхтит, дыша так тяжело, что слышу, как стучат легкие курильщика.
— И поскольку ты знаешь, кто я, я полагаю, ты знаешь, почему я здесь.
Райан говорит здесь, как будто он на самом деле пытается вложить в это слово отвращение. Он указывает на дом вокруг нас, глядя на грязную пепельницу.
Это гребаная свалка. Порванные сетки от мух, посуда в раковине, зловоние немытых тел и одежды, просачивающееся через каждую комнату в доме. Чертовски жаль.
Сам дом не так уж плох, маленький дворик с бельевой веревкой, погребенной между гниющими мешками с мусором и сорняками по колено, приличных размеров кухня с тем, что выглядит как рабочие удобства. Я думаю, в этом разница между людьми, которые упорно трудятся, чтобы заработать то, что у них есть, как в случае со Скарлет, и людьми, которым просто наплевать.
И вот так я снова злюсь.
Вот сидит этот жирный кусок дерьма, у которого, я знаю, где-то в этом доме припрятана куча наличных, живет в таком месте в три раза большем, чем квартира Скарлет, и обращается со своим домом, как с дерьмом. Счастлив жить в собственной грязи, в то время как она упорно трудится каждый проклятый день, чтобы сохранить свой крошечный кусочек жизни.
Моя челюсть напрягается, и мне приходится постукивать ногой, чтобы снять напряжение, прежде чем я уложу этого парня на его собственной кухне.
Райан тихо, спокойно разговаривает с парнем.
Лоран перевозит наркотики в Лас-Вегас и обратно для Райана-своего рода реабилитационный центр.
Райан платит человеку за его услуги, Лоран занимается всей уличной ерундой. Это так просто.
— С чего ты взял, что я не узнаю? — спрашивает Райан.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Не лги мне.
Он начинает потеть. — Зачем мне красть у тебя?
— О, я не знаю, может быть, ты украл у меня, потому что кто-то попросил тебя.
Он сглатывает. — Кто? Я работаю на тебя!
Райан устало вздыхает. — Маленькая птичка нашептала мне, что ты пиздишь мои наркотики, чтобы продать их Маркусу МакФанни.
Лицо парня бледнеет. — Нет.
— Да. Ты разбавляешь премиальный продукт, чтобы продать его Маркусу за меньшую часть прибыли.