Это такое ребячество, но иногда в нём есть определенная прелесть.
День: 492; Время: 5
Громкий, бурный смех и дружеские вопли сменяются нестерпимой тишиной, как только в доме появляются Малфой и Паркинсон. Проходя, Драко окидывает комнату таким взглядом, будто в ней никого нет, а Пэнси жмётся к нему поближе и смотрит прямо перед собой. Гермиона впервые видит их такими — отверженными. Двое против целой вселенной, пара, существующая в сером мире, скитальцы без точки опоры.
Она удивляется: какой же должна быть сила воли, чтобы прийти в убежище, битком набитое буйными гриффиндорцами, будучи теми, кем эти двое являются, и имея за спиной то прошлое, что есть у них. Какую храбрость надо иметь, чтобы сменить сторону. Сколько требуется отваги и твёрдости, чтобы противостоять вражде и ненависти своих же союзников, а потом сражаться со своими друзьями, которые находятся по другую сторону того, что зовется войной, а всё из-за веры в убеждения, вывернувшей твою жизнь наизнанку.
Гермионе легко от двух выпитых бокалов вина, но тяжело от размышлений.
День: 495; Время: 11
Раздаётся хрип, и — хлоп-шлёп — тело врезается в стену рядом с ней. Её голова так резко дёргается вправо, что в шее что-то щёлкает, и боль пронзает до самого затылка.
На какой-то момент Гермиона готова поклясться, что видит Блейза Забини, но она моргает — и перед ней оказывается Ли Джордан. Резкий контраст — белые руки, приподнимающие его лицо, и тёмная кожа. Гермиона ведёт взглядом по этим длинным пальцам к широким запястьям и знает, кто это, ещё до того, как упирается глазами в мужские предплечья.
— Чем в тебя попали? — его правильная речь сбивчива и тороплива, и по тому, как сейчас теряет своё хладнокровие тот, кто пытается сохранять спокойствие в любой дерьмовой ситуации, Гермиона понимает: операция летит к чёрту, как она и подозревала.
— Я… Не знаю. Не знаю, — Ли дышит с присвистом, и с каждым выдохом из его рта выплёскивается кровь.
Она орошает рубашку и шею Малфоя. Тот запрокидывает голову Ли ещё сильнее, осматривает его глаза и, кивнув, убирает руки.
— Хорошо. Где твой портключ?
— Я… — Ли кривится от боли, крепко зажмуривается и тянется к заднему карману.
Малфой поджимает губы, косится на замшелый валун неподалеку и, ругаясь под нос, лезет Джордану в карман и выуживает портключ. Окидывает взглядом Гермиону — единственную свидетельницу того, как он прикасался к заднице другого мужчины, — но, похоже, не сильно беспокоится по поводу её присутствия.
— Повреждения есть? — он осматривает её, но штаны Гермионы пропитаны чужой кровью — хотя, наверное, потёки больше похожи на то, что она описалась.
— Ты… чёрт… сомневаешься, — Ли морщится, его лицо искажено болью, а голос звучит так, будто он пытается проглотить свой язык.
— Не о тебе речь, идиот, — с раздражением бормочет Малфой, когда на его рубашке появляются новые кляксы крови, и хотя Гермионе кажется, что сейчас он выйдет из себя, этого не случается.
— Я в норме, — она наконец откликается, поскольку чувствует, что может теперь хоть немного дышать.
Малфой пристально смотрит на неё, без сомнения задаваясь вопросом, почему Гермиона бездействует, если с ней всё в порядке. Но он наблюдателен и быстро соотносит её местоположение с мёртвым Пожирателем Смерти у её ног. Переводит взгляд с изогнутой маски и встречается с ней глазами — она и не помнит, чтобы его глаза хоть когда-либо были такими серыми и широко распахнутыми. Он оценивающе разглядывает её, будто прикидывает возможность срыва и готовится к плохому исходу. Но отворачивается, и в его взгляде читается лишь понимание.
— Я могу… Я могу… — Ли трясёт головой, и Малфой открывает коробочку, вытаскивает оттуда ленту и наматывает Джордану на палец.
— Вообще-то, не можешь.
Теперь здесь остались только они с Малфоем, и Гермиона с удивлением осознает это, когда Драко поднимается и приваливается к стене. Проходит всего минута, а ей кажется, что они проводят в тишине вечность.
— Ты была в группе Б?
— Осби погиб. Я видела… того паренька с рыжими волосами, его тоже убили, — это не ответ на вопрос, но первое, что приходит ей на ум.
Малфой замирает, затем кивает.
— Девушка с косами мертва. Тот парень… этот… Энтони, он либо в Штабе, либо где-то на пляже. Финч-Флетчли засёк группу В и двинул туда.
— Что? Нам нельзя бросать членов своей группы… — Гермиона замолкает, потому что она-то правилам подчиняется, но мало кто вверит Малфою свою спину.
Энтони, наверное, решил, что его шанс спастись будет выше в другой команде. По правде сказать, единственные, кто упоминал вслух, что доверяет Малфою, были Пэнси и… И Невилл, как ни странно это признавать (Он спас мне жизнь, Гермиона).
— Ты звала? — возле неё появляется русоволосый бородач, и это сильно пугает Гермиону — ведь она должна была заметить его ещё на подходе.
— Что? — она пытается успокоить сбившееся дыхание.
— Ты активировала монету… — он переводит взгляд на Малфоя, и Гермиона только теперь чувствует пульсирующее тепло в кармане.
— Подождем, чтобы узнать, сколько наших погибло, — поясняет он.
Следующие двадцать минут они проводят почти в полной тишине, итогом их нетерпеливого ожидания становится понимание: их осталось чуть меньше половины. Шестеро из пятнадцати (восемь человек, включая эвакуированных раненых).
— Нам нужен новый план, — сразу заявляет Малфой.
— Нам нужно отступать. У нас нет достаточно людей… — начинает Дин.
— У нас хватит бойцов. Выбор такой: мы можем войти туда и разом завершить работу, или завтра они ударят нам в спину тем же количеством, — вклинивается в разговор стоящий рядом с ней блондин.
Они замолкают и прислушиваются к звукам Непростительных заклинаний. Либо это по ошибке сошлись два Пожирателя, либо сражается кто-то из их команды, ещё не успевший к ним присоединиться (если теперь вообще сможет).
— Хорошо. Хорошо. Значит, остаёмся. Но шестеро никоим образом не смогут одолеть… да неважно, сколько их там всего. К тому же, спешу добавить, похоже, их там чертовски много, — девушка, поразительно напоминающая Джинни, указывает на стену.
В течение десяти минут они обсуждают различные тактики, что скорее смахивает на перебранку, нежели на прорабатывание плана. Спорящие то отказываются, то соглашаются, в зависимости от предложения. По мере того, как отметаются варианты, Малфой — Гермионе требуется несколько минут, чтобы понять это, — ведёт себя всё более беспокойно. Он ёрзает, одёргивает рубашку, потирает руки и постоянно отбрасывает со лба волосы. Наконец, когда уровень гвалта достигает нечеловеческих высот, Малфой не выдерживает.
— Мы войдем одной группой, — просто удивительно, как его голос пробивается сквозь шум, заставляя людей обратить на себя внимание. — Повернём направо, вдоль живой изгороди… тут.
Он шагает вперёд, поворачивается лицом и касается земли палочкой. Делает вдох, что-то бормочет себе под нос и начинает рисовать в грязи план наступления.
Это лучший и наиболее разумный сценарий, который Гермиона слышит с момента начала операции (включая тот, что озвучили на совещании профессионалы), поэтому она сразу его поддерживает. К ней тут же присоединяются четверо, а после некоторых колебаний преданность Гермионе (или, может, Рону и Гарри), похоже, перевешивает в Дине недоверие к Малфою.
Она впервые понимает, какой Малфой отличный стратег, несмотря на то, что, видимо, ему было неприятно проявлять инициативу. По этой причине, когда они вшестером и еще двое найденных ими раненых выбираются с поля боя живыми и (относительно) невредимыми, она говорит ему «спасибо». Это единственное, чего Малфой удостаивается за то, что выступил с планом, который спас и операцию, и их самих, но он даже не смотрит на Гермиону, когда та его благодарит.
День: 500; Время: 12
Сквозь листву на деревьях свет кажется розовым и светло-фиолетовым. Ветер мягко овевает лицо, Гермиона прикрывает глаза и улыбается.