«Но это был ты», — возразит она, и Малфой беззвучно выйдет за дверь.
День: 665; Время: 8
Ещё два месяца назад она написала письмо — целых четыре страницы — Гарри и Рону, но так и не получила ответ. Она обнаруживает свой нераспечатанный конверт на столе Артура Уизли, когда тот обсуждает с ней возможность использования маггловских средств связи. Артур замолкает, и через мгновение Гермиона поднимает голову, встречаясь с ним взглядом — и видит в его глазах гораздо больше спокойствия, чем когда-либо прежде.
— Пока никакого обмена письмами, Гермиона.
— Это было два месяца назад.
Он сдвигает её письмо и показывает ещё один конверт.
— Моё дожидается отправки уже три.
День: 667; Время: 3
Лаванда сидит за столом в час ночи, и Гермиона замедляет шаг — так растерянно та выглядит. Насколько она помнит — и это воспоминание ей чертовски нравится, — у Лаванды не было подобного выражения лица с момента последнего бала в Хогвартсе.
— Что случилось?
— Это было… странно.
— Что именно?
Лаванда сверлит Гермиону взглядом достаточно долго, чтобы сообразить — без ответа та не уйдет.
— Я только что переспала с Малфоем.
Гермиона сильно удивлена, хотя понятия не имеет почему. Лаванда спит с большим количеством парней. Люди вообще занимаются сексом со множеством людей.
— О…
— Он был… Он был груб, но я ожидала этого. Но он даже не смотрел на меня. Ни разу не взглянул. Просто стянул с меня трусы, спустил штаны и… сделал это.
— Ты этого не хотела? — Гермиона слышит, что голос её звучит торопливо и хрипло — как и всегда, когда она чувствует необходимость что-то предпринять, но не позволяет себе этого.
— Нет-нет, хотела.
Мышцы расслабляются, и Гермиона разрешает себе выдохнуть.
— Но… это было странно. А потом он не дал мне даже двух секунд, отошёл, натянул штаны и кивнул на дверь.
— О.
— Я чувствую, что меня… использовали.
Гермиона мельком задаётся вопросом, осознаёт ли Лаванда, что это именно то, что делают с ней все её парни.
— Я имею в виду, что сама проявила инициативу. И не знала, согласится ли он, но, судя по слухам, у него никого не было уже пару месяцев…
— Ты проявила инициативу? — должно быть, для этого ей потребовалась определённая дерзость.
— А почему нет? Коснуться мужской груди, намекнуть, что на тебе нет белья и…
— Отлично.
Лаванда закатила глаза.
— Я имею в виду, если тебе хочется, их не так уж сложно заинтересовать. Но он так фыркнул, что меня это задело. Будто на него каждый день вешаются и ему приходится отбиваться от девчонок. А я знаю, что никто…
— Лаванда, я, правда…
— А затем он просто толкнул меня к стене — никакой прелюдии, ничего. Даже не поцеловал, что очень необычно. То есть, было неплохо. Просто… я такого не ожидала. Подобного еще никогда со мной не было. Обычно мужчины хотят везде меня трогать…
— Доброй ночи, — развернувшись к выходу, Гермиона морщится: ей совершенно не хочется слушать об этой стороне жизни Браун.
Ей было неловко думать даже о сексуальных отношениях Лаванды, что уж тут говорить о Малфое. В Хогвартсе до неё доносились слухи, что Драко встречался с Пэнси, потом ещё с какой-то девушкой со Слизерина — Гермиона не могла вспомнить имя. Несколько случайных разговоров о слизеринской привлекательности — вот и всё, что она слышала. Гермиона знала, что Малфой спит с Пэнси или, быть может, с кем-то другим, по крайней мере, догадывалась, но никогда не углублялась в этот вопрос. И тем более ни разу не выясняла детали, вроде тех, которыми пыталась поделиться Лаванда.
А теперь ей предстояло идти по жизни со знанием того, что Малфой груб в постели, а Лаванде нравится, когда её трогают. Просто замечательно.
День: 669, Время: 2
— Будет ужасно, если признаюсь: когда я приехала в Хогвартс, мне казалось таким нелепым, что ведьмы действительно летают на мётлах?
— А почему нелепым? — Джинни зависает рядом.
— Да потому что напоминало шутку. В мире магглов это своего рода клише во всех книгах и фильмах: на фоне луны ведьма верхом на метле разражается громким хохотом.
Джинни озадаченно смотрит на подругу.
— Но ведь это правда, разве нет?
Уставившись в землю, Гермиона пожимает плечами.
— Полагаю, тут всё зависит от первого впечатления. Оно влияет на твоё последующее восприятие.
Джинни глубокомысленно кивает и делает круг вокруг неподвижной Гермионы.
— Такова жизнь. Запрыгивай.
— Что?
— Залезай. Тебе скучно, я это вижу. Ужасно скучно, и мне тоже жутко тоскливо висеть тут с тобой у самой земли. Так что запрыгивай.
— Я не люблю полёты, Джинни, ты знаешь, что…
— О, да. Взрослая крутая гриффиндорка боится высоты, — Гермиона бросает на подругу сердитый взгляд, а та хохочет. — Давай же.
Гермиона задумчиво осматривает метлу и наездницу.
— Ну, не знаю.
Джинни наклоняет голову и низким голосом произносит:
— Обещаю, что буду аккуратна.
Гермиона заходится смехом и качает головой.
— Будешь крепко меня держать?
— Дорогуша, посмотри, какие у меня мускулы.
— Вот ты дурында!
— А ты трусиха, — Джинни нахально ухмыляется и похлопывает по древку. — Иди сюда и оседлай эту штуку.
— Господи! Джинни! — Гермиона смеётся и жарко краснеет, потому что её смущают любые сексуальные намеки, пусть даже в такой шутливой форме.
Она усаживается; Джинни не выделывает никаких трюков, удерживая метлу низко над землей, и Гермиона забывает обо всём и впервые за долгое-долгое время просто наслаждается весельем со своей подругой.
День: 674; Время: 12
Гермиона задаётся вопросом, долго ли он стоял в дверном проёме, наблюдая, как она уничтожает еду, не замечая его. Если не считать небольшой пачки печенья, на которой Гермиона держалась, провианта у неё не было целых три дня. Так что нет нужды уточнять, что как только она оказалась в этом белоснежном доме, то отправилась прямиком на кухню.
Она не видела Малфоя несколько недель, с того самого утра после откровений Лаванды. Да и то он сидел в соседней комнате и полностью игнорировал призывные взгляды Браун. Лаванда тогда сдалась и перебралась поближе к Гермионе, снова отпуская комментарии о его странности.
— Хоть что-нибудь осталось?
Гермиона не может разглядеть в темноте выражение лица Малфоя, но его голос звучит весело, и это удивляет.
— Я голодная, — отрывисто бросает она, потому что это правда, а ещё у неё портится настроение, когда она умирает с голоду.
Когда Малфой заходит в кухню, на его лице нет и следа весёлости. И Гермиона не знает, что тому причина: её ответ либо же то, что она сама себе всё придумала. Ей немного неловко за свои резкие слова, особенно если Малфой не имел в виду ничего плохого, так что она решается на компромисс. Может, он и не заслужил её переживаний, но она всегда старалась не задевать того, кому и так достаётся от всех остальных.
Учитывая тот факт, что они особо не ругались вот уже около года, Гермиона приходит к выводу, что, раз уж ей так хочется, она может позволить себе чувство неловкости за свою грубость.
— Если хочешь, в кастрюле осталась лапша.
Но Малфой ныряет в кладовку, и это здорово, потому что оттуда он выбирается с банкой консервированного супа, и Гермиона забирает остатки лапши себе. Пока она перекладывает еду в тарелку, он стоит и наблюдает за ней, и это нервирует.
— Что?
— Грейнджер, в доме только одна кастрюля, — он объясняет таким тоном, будто бы повторяет это каждый божий день в течение всего года.
— Ой, прости, — извинения бездумно соскальзывают с языка, и Гермионе тут же становится неуютно, что она извинилась перед ним.
Малфой ничего не говорит, но окидывает её долгим взглядом, прежде чем забрать кастрюлю. Он отворачивается к раковине, хватает губку, и Гермиона замирает: так странно видеть Драко Малфоя, моющего посуду. Наверное, он в курсе, что она на него пялится, или же просто ощущает её присутствие — он включает воду, и его спина и плечи напрягаются.