Глава не редактирована – бета болеет, бету беспокоить нельзя. ПБ открыта :3 буду благодарна за исправления.
Девушки сидят в ресторане, в дальнем углу за уютным, уединенным круглым столиком, а над ними раскинулись огромные листья живой пальмы в кадке. Они уже заказали еду, и в ожидание ее, мирно болтали, попивая свои коктейли, безалкогольные, разумеется, (Лекса вообще не любила пить при своей дочери, Рэйвен следовала ее примеру, ну а Кларк с Октавией не оставались ничего другого, как просто присоединиться к ним.) а Аня счастливо пила свой чай со льдом.
– Ребят, а что вы делаете дома? Ну, я имею ввиду, что Рэйвен – инженер, а ты… – мямлит Октавия, смотря в упор на Рэй.
– Я журналист. На самом деле, я возглавляю отдел, занимающийся политическими вопросами в Polis Herald – одной из крупнейших газет в Лос-Анджелесе, – гордо говорит Лекса. Она упорно работала всю свою осознанную жизнь, чтобы сделать себе имя, и, кроме Ани, эта должность, самая большая удача в ее жизни.
– Да! Моя мама – босс! – голосок Ани тоже звучит гордо, и Лекса, не удержавшись, гладит ее по щеке.
– Я между прочим, тоже не просто инженер, – отчего-то почти обиженно говорит Рэй. – Я инженер-ракетостроитель. И порой работаю с НАСА.
– Вау, это нереально круто! Ничего себе! Почему ты не рассказала об этом раньше? – Кларк широко открывают глаза от изумления, что вызывает у Рэйвен широкую гордую улыбку.
– Да, да, я просто невероятна, – девушка пожимает плечами, подмигивая Октавии
– А ты, малышка. Что ты делаешь? – Кларк смотрит в огромные зеленые глаза Ани, так похожие на глаза ее мамы, но только с серыми искрящимися прожилками.
– Я хожу в школу на побережье, – говорит Аня.
– Тебе нравится?
– Да, очень! Мисс Кэрис разрешает нам гулять в саду или на пляже, и я могу рисовать и играть со своими друзьями. А еще я умею писать несколько слов.
– Черт побери. Эта девчонка точно вырастет умнее своей тетушки, – Рэй аккуратно толкает девочку локтем.
~
Как только им приносят еду, разговоры на некоторое время смолкают…
Когда Кларк замечает, что Аня грустно уткнулась в свою тарелку, она инстинктивно склоняется к ней, разрезая большие куски на более мелкие, чтобы девочка могла спокойно их съесть. И в благодарность она получает самую большую, самую широкую и самую яркую улыбку, на которую только способен ребенок.
И от этого сердце Кларк тает, и в нем зарождается какое-то новое чувство, нечто невероятное и нечто чертовки пугающее.
И поскольку Лекса наблюдает за этой сценой, за тем, как по-домашнему, по-родственному общается ее дочь и девушка, в которую она, кажется, влюбилась до беспамятства… Это определенно что-то новенькое.
Это заставляет ее мечтать всей душой, чтобы вот такая маленькая сценка стала реальностью, стала некой постоянной в ее жизни.
– Ох!
Кларк и Лекса внезапно возвращаются в реальный мир, тряся головами, чтобы скинуть с себя наваждение, Аня дуется, по понятной только ей одной причине, но вот улыбка Рэй говорит сама за себя. Это было слишком… Интимно?!
– Рэйвен. Веди себя прилично, – тихо предупреждает Лекса подругу.
~
– Мама, я хочу персиковый пирог! Пожа-а-алуйста-а-а! – спрашивает Аня, заранее зная, что мама ей не откажет. Мама никогда не лишает ее десерта, если она съела весь свой ужин.
– Хорошо, любовь моя. Ты съела всю свою рыбу и салат, так что я счастлива, детка. Персиковый пирог с мороженым? – Лекса ласково треплет дочь за пухлую щечку и подзывает официанта, чтобы сделать заказ.
Каждое слово, каждое движение Лексы наполнено такой любовью и благоговением, которое присуще только матерям.
– Да! – малышка подпрыгивает на стуле, улыбаясь еще шире, чем прежде.
– Лекс, я тоже хочу десерт, – умоляет Рэйвен, строя девушке щенячьи глазки.
– Ты плохо себя вела и не съела свои овощи.
– Брось, Рэй. Позже ты получишь свой десерт, – шепчет Октавия на ухо Рэйс, сжимая ее руку, но шепот ее слышат все вокруг.
– Ладно, ребятки, остыньте. Нам не нужно тут сцен восемнадцать-плюс, – вступает в беседу Кларк, бросая быстрый взгляд на Аню. – Ну как, жевун, тебе нравится пирог? Он кажется вкусным.
– Очень! Хочешь кусочек? – девочка продвигает тарелку ближе к Кларк.
– Спасибо, сладенькая, – блондинка широко улыбается, постанывая от удовольствия.
Аня хихикает, Рэй и О смотрят друг на друга не в силах оторваться, и явно находятся далеко за пределами этого места, а Лекса замирает на секунду. Кларк стонала?! О боже, боже мой…
~
Ближе к девяти девушки покидают ресторан, направляясь обратно в отель, и на удивление Аня не капризничает и не просится спать, она без смущения приглашает О с Кларк смотреть фильм вместе с ними.
– Что мы будем смотреть, принцесса? – спрашивает Октавия, растягиваясь рядом с девочкой на ковре.
– Мой любимый фильм! Про Рапунцель!
– Подожди, что? Твой любимый мультик не про меня? – обиженно спрашивает Октавия.
– Я и про тебя мультик люблю! Честно! – маленькое курчавое солнышко вскакивает и забирается на колени к Октавии, чтобы поцеловать ее в щечку.
– Все, все, я тебе верю, – говорит О, с трудом обнимая расшалившуюся Аню.
– Хорошо, девочки, занимайте свои места, – громко объявляет Лекса, выключая свет.
Пробираясь в темноте к дивану, она смотрит сначала на дочь, растянувшуюся на полу, потом переводит взгляд на Рэйвен и Октавию, сидящих на диване и тесно прижавшихся друг другу, а потом переводит взгляд на Кларк, которая забралась с ногами на диван, и сонно приподняла голову ладонями. Свободное место осталось только одно – рядом с Кларк, и Лекса не задумываясь садится рядом с блондинкой.
~
Через полчаса песен и заученных диалогов, Аня засыпает, и Лекса берет ее на руки и относит в спальную, а Кларк следует за ней.
– Сладких снов, мой маленький олененок, – шепчет Лекса на ушко дочери, поглаживая ее спинку и целуя в лоб.
– Я люблю тебя, мама.
– Я тоже тебя люблю, детка.
– Кларк?
– Да, солнышко? – шепчет Кларк, становясь на колени рядом с кроватью девочки.
– Я люблю тебя.
– И я тоже тебя люблю. Спи крепко, – блондинка чувствует, как к глазам подступает слезы умиления, но она умело сдерживает их.
~
– Это была так… – бормочет Кларк, выходя из комнаты следом за Лексой.
– Как это так?
– Так. Лекс…
– Я понимаю, Кларк. Пойдем.
Взяв девушку за руку и переплетя пальцы, Лекса ведет блондинку в свою комнату.
В комнате темно, только луна, неестественно яркая, с любопытством заглядывает в окно, освещая ее своими лучами. Лекса впускает Кларк в комнату и закрывает дверь, а затем обнимает сзади, крепко, прижимаясь грудью к
спине блондинки, кладя руки ей на бедра. Ее губы прокладывают аккуратную дорожку на шее девушки: от мочки изящного ушка до точеных плечиков, а длинные ласковые пальцы Лексы осторожно подглаживают живот Кларк.
Кларк пытается, о, всеми силами пытается сдержать стон, который вот-вот сорвется с губ.
– Лекс… – просит Кларк. Сама не зная о чем.
– Тише, – шепчет девушка, ведя кончиками пальцев верх, пока не чувствует жесткую ткань лифчика блондинки.
И Кларк делает это. Она сдается.
Кларк оборачивается и ловит губы Лексы своими, с неутоленной жаждой возбуждения покусывая нижнюю губу, а пальцы ее беспрепятственно блуждают по телу брюнетки. Лекса тихо постанывает, не разрывая поцелуя. Кларк пробегает кончиками пальцев по ключицам девушки, такой желанной, такой любимой, чувствуя, как она сгребает ее в охапку, прижимает к себя крепко-крепко, а затем ее руки – ласковые, теплые уверено сжимают бедра. И голодные страстные поцелуи уже совсем не скрывают стонов…
Девушки раздеваются, так быстро, что их самих пугает скорость происходящего. Им хочется этого, но все развивается слишком… Стремительно.