«Если Гейл выдохнется, то на земле я легкая мишень. В таком состоянии я даже мелкого не одолею». — В подтверждение ее слов Гейл с хрипом скинул гриву с глаз. Он был уже весь мокрый. Солнечные лучи копьями влетали в разгоряченные тела. Наступал день.
***
Нет страшнее смерти, чем смерть от усыхания под палящим солнцем. В голове Кайлы невыносимо стучит, глаза невольно закрываются от страшного света… Словно в волшебном калейдоскопе, в судорожно закрытых глазах ежеминутно меняются различные цвета, всегда такие дисгармонические, режущие и кричащие, что эти мнимые цветовые ощущения представляются пыткой. Губы уже давно сухие, растрескавшиеся, дыхание горячее и обдает лихорадочным огнем, сердце работает вяло и вместе с тем ускоренно… Все мысли направлены к одной воде, которой хотелось бы залить и снаружи и внутри палящий жар; организм, высыхая, требует воды. Гейл уже не бежит, а лишь медленно перебирает копытами, старясь не упасть от вездесущего тепла. Пот градом стекал с гривы, шей, боков и спины. Кайла еле держалась, чтобы не потерять сознания. Голова была такая горячая, что вылей ты на нее воду, она тут же испарится.
— Где же ты?.. — Солдат безуспешно всматривалась вдаль. Никакой стены, даже намека на шеренгу голого камня. Кайла огляделась. — Иногда приходит в голову, что весь край спит каким-то мертвым, летаргическим сном.
На многие-многие километры не было ни дерева. Не было видно ни одного зверя, на небе не было птиц. Летний зной опалял ноздри, а в глазах плыло. Даже ветер стих, и дышать стало окончательно нечем. Кайла боялась лишний раз поднять головы. Боль была такой страшной, а желание пить столь невыносимым, что хотелось разгрызть сосуды и напиться крови. Конь опустил голову к земле, облизывая шершавым языком траву. Грудь вздымалась от тяжелых и частых вздохов. Еще немного и он упадет.
— И-а!
Сокол громко извещал о радостной новости. Кайла вытерла мокрый лоб и посмотрела вперед. Там, волнуясь от знойного воздуха, виднелась линия стены. Слезы радости капали на горячие щеки, а сухие губы сжались в белую полоску, грудь распирало от счастья. Кайла затряслась от всхлипов и, не сдерживая себя, зарыдала. Запрокинув голову назад, она рвала горло криками. Неужели она почти дома… Искренние слезы радости ручьем лились по обгоревшему лицу, окропляя шею. Гейл услышал восторженный крик всадника и тоже поднял голову. Черный расфокусированный взгляд не сразу уловил спасительный силуэт. Но радость хозяйки могла быть только по одной причине — они рядом. Фыркнув так громко, как ему позволило его состояние, он ускорил шаг. Пересиливая жажду, Гейл перешел на галоп. Кайла шептала ему утешительные слова, стараясь придать сил уставшему животному. От нарастающей скорости в лицо ударил поток знойного воздуха. Из-под полуприкрытых век Кайла наблюдала, как приближается к ним линия стены.
***
— Мы тут! Спасите, пожалуйста… — хрипя, солдат звала на помощь патрульных Гарнизона. Но их присутствие осталось незамеченным. Никто не спустил лифт, чтобы помочь чудом выжившему солдату Разведкорпуса. Кайла слезла с коня и тут же упала на колени. Гейл, почувствовав облегчение, без сил упал на землю. Ноздри широко раскрывались, жадно хватая воздух. Язык вывалился изо рта и бесформенно свисал вниз. Даже моргать сил не было, и крапчатый закрыл глаза.
Кайла на коленях ползла к стене. Капли пота стекали на глаза, и девушка мотала головой, чтобы их стряхнуть. Руки тряслись от каждой попытки продвинуться вперед. Рваные выдохи вырывались из груди при каждом шаге. Еще шаг… Кайла упала на землю лицом вниз. Грязные волосы кололи глаза, а грудь сдавило от веса тела.
«Заметьте меня… Я хочу спать…» — Со львиной долей усилий она перевернулась на спину. Небо завладело уставшим взглядом, въедаясь своей голубизной в мутные глаза. Дрожащей рукой Кайла потянулась к поясу. Шаря ладонями, она нащупала дымовой сигнал.
— Заметьте меня… — В небо стрелой полетел зеленый дым. Рука без сил упала на землю. Кайла так хотела спать, и вот ее желание исполнено.
Над двумя неподвижными телами кругами летал сокол, жалобным криком оповещая о беде.
========== Солдат удачи ==========
Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.
Утро.
Дом Пиксисов был последним, в самом конце улицы. Дом этот представлял собой своеобразное сооружение из серого камня. Некрупный, таких размеров, что в нем могло быть не более семи комнат, он был массивным, поражал суровой тяжеловесностью и совершенно необычайной архитектурой. Небольшие размеры лишали здание величия какого-нибудь замка, несмотря на готические башенки, бастионы и круто скошенные углы. Жители Стохеса, проходя мимо, постоянно провожали взглядом это необычное здание. Такова была окружавшая дом атмосфера могущества, что никто не прошел бы мимо, не обернувшись.
Леви уже бывал тут. Первый раз был год назад, когда Кайла приехала домой с волнующей новостью о начале их отношений. Дот тогда был удивлен. Как такой шизотимик, как Леви, уживается с его безмерно улыбчивой дочкой? Но все сомнения вмиг рассеялись, когда Кайла пригласила Леви к ним погостить. Они подходили друг другу, как два кусочка пазла. Кайла на эмоциях рассказывала про их ежегодные ярмарки, про охоту, про живописные горы и огромный водопад. Большую часть беседы Леви молчал, внимательно слушая Кайлу, и иногда разбавлял ее монолог, уточняя детали и кивая головой. Со стороны могло показаться, что он это делает из вежливости. Но Пиксис уловил, с какой лаской и вниманием он смотрит на Кайлу. Хоть говорила в основном Кайла, то и дело отвлекаясь на всякие мелочи, но взгляд капитана был все так же заинтересованный, в нем явно читался интерес ко всем аспектам ее жизни. В ту минуту Дот был по-настоящему счастлив.
Всю дорогу до дома Пиксисов капитан усердно думал. Шум улиц то и дело нарушал ту логическую цепочку, что сложилась у него в голове. Леви еще с ночи решил, что лично расскажет командору о смерти Кайлы. Но вот он уже подъезжает, а сформировать мысли в ясный поток слов не получалось. Устало прикрыв глаза, он постоял пару минут, приводя в порядок мысли. «Надеюсь, он сейчас дома». — И Леви постучал в дверь.
Не прошло и минуты, как дверь отворил хозяин дома. На его лице мелькнуло еле заметное удивление, которое потом сменилось доброжелательной улыбкой.
— А-а, это ты, Леви. Что ж, заходи. — И он жестом пригласил гостя в дом. Леви слегка кивнул и переступил порог. Тут ему показалось, что стены коридора сужаются сами собой, сжимая его со всех сторон. Проморгавшись, он направился в гостиную. Тут же в лицо ударил жар от камина. В просторную комнату рекой лился солнечный свет, делая ее еще светлее. Шторы, как привидения, едва касались паркетного, начищенного до блеска пола, иногда задевали кипы документов на рабочем столе Дота. Нельзя было не заметить красиво оформленную цветочную композицию, которая стояла в центре чайного столика. Дот вошел в гостиную с подносом и газетой под мышкой. Леви не услышал его, поэтому инстинктивно шагнул в сторону.
— Чего стоишь как не родной, присаживайся. — Дот сел в свое любимое кресло напротив камина, а Леви сел на диван.
Наступила долгая пауза.
— Командор, — начал Леви тихо, — мне надо кое-что Вам рассказать. Дот сидел, постукивая пальцами по ручке кресла, как он всегда делал, когда его что-то беспокоило. Напряженная аура капитана наполняла комнату, передаваясь ему. Он положил газету на стол и выпрямился.