Чтобы лучше изучить любовь, ненависть и смерть, в идеале нужно исключить из уравнения все, что утяжеляет контекст. Нужно отринуть Отечество, Государя и Бога. Нужно, чтобы отношения обострились до предела и были первозданны, словно под увеличительным стеклом. Так проще наблюдать за персонажами. Нужно сделать смерть и риск потерять дорогого человека столь близкими и ощутимыми, чтобы осталась лишь чистейшая любовь. Нужно, чтобы мир опустошил апокалипсис и не осталось никого, кроме горстки людей, готовых на все ради выживания близких.
Шрамы обладают удивительным свойством. Они напоминают, что наше прошлое реально.
Постапокалиптическая фантастика как театр марионеток
Никогда еще термин «апокалипсис» не употреблялся так часто, как в современных СМИ, художественных произведениях и культуре. Этот древний миф словно обнажает нашу загадочную одержимость идеей конца света и одновременно делает обыденной нашу обреченность перед лицом неизбежной социальной и экологической катастрофы.
Неслучаен неожиданный бум произведений – кино, книг, телесериалов и видеоигр, – где фигурирует апокалипсис, а следом за ним и постапокалипсис – то, что будет после. Саму идею сложно назвать новой, поскольку термин произошел от греческого слова apokalupsis (буквально – «божественное откровение») и формировался между II и I веками до нашей эры. Он обозначал поджанр литературы, который в символической форме говорил о судьбе мира и избранного богом народа.
В индустриальную эпоху, которая достигла точки невозврата 6 августа 1945 года во время ядерной бомбардировки Хиросимы, значение слова «апокалипсис» резко изменилось. В тот день человечество перешло в новую эпоху антропоцена. Мир навсегда перестал быть прежним. Если когда-то в религии апокалипсис считался оружием Бога, который с помощью него властвовал над своим народом, то теперь он стал реальностью.
В XX веке человечество превратилось в главную угрозу для себя и жизни на Земле. Доказательств, что мы живем в эпоху антропоцена, все больше и больше. Многочисленные экологические угрозы, все более смертоносные войны, растущее количество сект. И пандемии – их масштабы в эпоху глобализации огромны. Апокалипсис больше не имеет никакого отношения к Богу, теперь он – дело рук человека.
После Второй мировой войны вокруг каждой из возможных угроз – ядерной, токсической, экологической и химической – возникло апокалиптическое культурное течение. Постапокалипсис стал не просто поджанром научной фантастики, но современной формой трагедии. Что останется после конца света? Безнадега? Надежда?
Постапокалиптика – это своеобразная суеверная попытка оградить себя от зла. Времени предотвратить конец света больше не осталось, но, возможно, получится избежать его повторения? Увлекательнейший контекст для истории! Если в будущем надежды нет, можем ли мы вообразить новое настоящее? Постапокалиптика позволяет вырваться из оков нашей эпохи и переместить действие истории к последним дням человечества. Разве не удивительный способ получить возможность предотвратить конец света?
Игра The Last of Us студии Naughty Dog – бесспорный представитель постапокалиптики, поджанра научной фантастики. По сюжету таинственная пандемия за несколько дней уничтожает наше общество и современный мир. Катастрофа вызвана мутацией гриба под названием кордицепс, который паразитирует на людях и убивает их точно так же, как в нашей реальности – насекомых. Однако эпидемия – лишь сюжетный прием. Он позволяет перейти от антиутопии, мира после апокалипсиса, к изучению человеческого характера. Ведь главная проблема человечества – не бог, а человек.
Студия Naughty Dog уделяет своей полной условностей вселенной гораздо меньше внимания, чем персонажам. Если конец света – это результат действий человека, то именно его авторы хотят рассмотреть. В результате сюжет The Last of Us оказывается вневременным. А контекст, в котором он разыгрывается, не более чем предлог, чтобы заострить внимание на личностях и подтолкнуть их к действиям.
Naughty Dog развлекается, истязая своих марионеток, а затем по одной обрезает им ниточки. The Last of Us создана по всем правилам современной трагедии, однако упорно отрицает разделение на черное и белое. Игра в равной степени сочетает черты греческой и гуманистической трагедии. Ее персонажи, пылкие и сильные люди, порождены катастрофой и страдают от ее последствий. Временная петля повторяется: потеря близкого человека, неутоленная жажда мести…