Остальные подхватывают скандирование и, несмотря на раны, ощущаю что-то новое — привкус древней магии, странный для тех, кто ещё дышит и в ком ещё теплится жизнь. Наверное, мне не следовало этого видеть, — скорее всего, это зрелище не для глаз живых, но наблюдатель внутри меня с жадностью ухватывается за возможность посмотреть.
Они повторяют слова снова и снова, быстрее и быстрее, пока клинок Барона не опускается, пронзив Духа. Прозрачный ихор бьет струей, когда то, что держало фантома в цельном виде, начинает сдавать позиции. Краем глаза замечаю, что Флёр тоже пристально наблюдает. Беру её за руку, с признательностью ощущая другое живое существо.
Конец наступает, когда дурмштранговский полтергейст с криком, который долго будет помниться мне ночами, распадается. Но тут же на ум приходит рассказ Афины о том, что это существо использовалось в её школе в качестве наказания, и я понимаю, что мы всё сделали правильно.
Задумавшиеся о чем-то привидения отступают от почерневшего пятна, бывшего когда-то гротом Флёр. Многие из них носят призрачные раны. Тяжело сглатываю, размышляя, удастся ли когда-нибудь убрать следы осквернения. Этот грот был даром её родителей. Корю себя за то, что не придумал другого способа!
Тяжелую тишину разбивает голос:
— Уильям, — говорит сэр Николас, прочистив горло. — Ты обещал мне, что поможешь мне с моей маленькой проблемкой, если снова вернешь себе свой ножик.
Привидения воют от смеха, пока Барон удовлетворяет просьбу Николаса и делает его «Полностью Безголовым Ником».
Веселая группа практически в едином порыве внезапно пускается в обратный путь к замку. Барон останавливается подобрать искореженный шлем. Ник неловко пытается поднять отрубленную голову.
— Благодарю, Уильям, — неуклюже чуть кланяюсь я — это максимум, что я могу себе сейчас позволить, не упав.
— Не стоит благодарить, Гарри. Если мне и удастся освободиться от вечного проклятья, то именно тебе предстоит выполнить требуемую задачу. Но Духа я уничтожил бы всё равно — ради шанса вновь почувствовать себя живым. В тебе есть некое величие, и я горд был почувствовать себя причастным к нему, пусть всего лишь на миг. Спокойной ночи, лорд Поттер, и вам также, миледи. Пойдем, Пивз.
Упомянутый полтергейст вернулся в свой обычный, почти ангельский облик. Он подносит палец к своим губам:
— Ш-ш-ш! Не надо Потти-неудачнику говорить тупому неумехе-Дамби о маленьком Пивзе. Пусть забудет и думать, что по замку бродит безвредный крошка-Пивз.
Он пускается вскачь рядом с моим предком, и я спрашиваю себя — может, всё-таки убедить Барона осадить наглеца, пока я ещё не дал родичу возможность уйти в новую жизнь?
Флёр залечивает мои царапины, бросив полный сожаления взгляд на свой потерянный рай. Боль в ноге приглушена замораживающим. Благодарю её за наложенный ею щит в тот момент, когда я связывал привидение.
— Это было всё, что я могла сделать, — отвечает она. — Я понятия не имела, что существуют заклятья, способные причинить вред духу.
Стараюсь заверить её:
— Прости за осквернение. Я знаю, сколько твое убежище значило для тебя, — ненадолго замолкаю. — У меня есть одна книга. Именно из неё я узнал о кандалах и связывающем ритуале. Там есть и другие заклинания — заклинания, которыми я смогу воспользоваться, чтобы исправить вред. Времени уйдет немало, но оно обязательно будет выглядеть так, как раньше. Обещаю.
Она пристально меня рассматривает, как будто видит впервые, и тихо проговаривает:
— Я верю тебе, Гарри Поттер.
— И что будем делать дальше? — интересуюсь я, ощущая, как её палочка касается ранок на моих руках, исцеляя их. Царящая после битвы пустота заполняется ощущением близости и интимности.
— Мне хочется тебя ненавидеть. Я имею на это полное право.
— Знаю. Но ты не станешь, правда? — в тусклом свете смотрю в глубину её глаз, надеясь найти подтверждение своим словам.
— Нет, ты ведь герой. Даже души мертвых признают этот факт. Именно ты предупредил меня о драконах. Ты был со мной, когда меня расстроила Габриэль. Я могу злиться из-за того твоего шпионажа, но не в состоянии отрицать все то хорошее, что ты для меня сделал.
Улыбаюсь ей:
— Потому что мне далеко не все равно, Флёр, — прямо смотрю я в глаза девушки, поясняя смысл своих слов.
Она удивленно моргает, увидев по моим глазам, что я не лгу, и отводит взгляд.
— Это как-то слишком сложно… — неуверенно говорит она, пытаясь уклониться от обсуждения темы. Нет уж, не выйдет, однако придется действовать аккуратно. Между Джеймсом и Лили было нечто особенное, и это особенное разрушилось в один миг, как тот грот. Если я начну давить на неё, то вспугну как дикую лань, а я сейчас совершенно не в форме, чтобы за ней гоняться.