— Гермиона, в твоем рассуждении есть один маленький такой недостаток. Омут появился у меня лишь в январе.
Она застывает, принимаясь анализировать то затруднительное положение, в которое попала. Могу видеть, как правда вертится у нее в голове, но я знаю, как работает ее разум. Она отбросит идею, поскольку та слишком нелепа. Интересно, что это говорит обо мне.
— Значит, директор все это время одалживал тебе свой.
Тон у нее, скорее, вопросительный, чем утвердительный.
— Правдоподобно, но совершенно не правильно.
— Если уж это не так, то в чем тут дело? — переходит она к сути.
— Воспоминания взяты не у Дамблдора. Я получил их у озера прошлым летом, когда мы с тобой сражались с дементорами.
Она упирает руки в боки и с сомнением заявляет:
— Чушь какая-то! Дементоры не раздают воспоминания, и даже если бы это было так, то точно не настолько приятные.
Грейнджер уже близка. Надо только чуть-чуть ее подтолкнуть.
— Что я говорил тебе о том, что со мной сделали дементоры?
— Что они разблокировали в тебе какую-то дополнительную силу. Минуточку, черт тебя побери! Это ведь не Дамблдор отдал тебе воспоминания, да?
— Мощь — это не только грубая сила. От Волдеморта мне достался талант; Лили Поттер одарила меня совершенно иным. Но и Джеймс кое-что мне оставил.
— Что именно?
— Всё, — отвечаю я и указываю на кресло: — Он часами целовался здесь с Марлен Маккиннон, чтобы заставить Лили ревновать. А та хотела показать своему бывшему парню, бросившему ее ради штучки, так скажем, погорячее, что тот потерял. Джеймс не был столь одарен в рунах, как ты, но, если хочешь, можем серьезно подискутировать на тему сравнительных подобий и различий древнеисландского и кельтского. Есть воспоминания о рождении его сына, о дуэлях с настоящим Аластором Хмури, о боях с Пожирателями Смерти, и даже последнее воспоминание о его смерти от рук Волдеморта.
Она ошеломленно откидывается в кресле.
— Ты всё ещё Гарри?
— Шляпа не зря зовет меня ЭйчДжеем. Я не Джеймс. Он был левшой и искал неприятностей на свою голову, тогда как меня неприятности находят сами. Но я все-таки несколько больше, чем Гарри. Тот был замкнут, и ему сильно недоставало реального опыта. Одно могу сказать точно: он понятия не имел бы, что делать с такой ведьмой, как Флёр. Не думаю, что он пережил бы кое-какие турнирные перипетии. Моих лучших навыков прошлого года было бы недостаточно.
Гермиона задумчиво потирает подбородок:
— Джеймс Поттер был анимагом.
— Помнишь вилорога, которого все искали пару месяцев назад?
— Так это был ты!
— Еще одно отличие: Джеймс умел превращаться в оленя.
— Сложно этому научиться? — Только Гермиона везде способна найти, чему поучиться.
— Сложнее, чем окклюменции, но не особо. Я могу указать тебе правильное направление и помочь с началом. Скорее всего, это займет у тебя большую часть следующего года, но готов поспорить: ты ослепишь своим блеском экзаменатора на СОВах.
— Было бы чудесно! — восклицает она, но тут же принимает более серьезный вид. — Понимаю, почему ты не рассказал мне сразу. О, и все твои отвлекающие маневры в этом году… Это сильно повлияло на твое отношение ко мне? А к Рону?
Присаживаюсь к ней поближе.
— Немного. Я, наверное, уже не так близок к Рону, как раньше, но он сейчас буквально помешан на Парвати. Мне бы хотелось думать, что к тебе я чуть ближе. Дружба всегда со временем изменяется. Люди сближаются и иногда отдаляются, но в наших с тобой отношениях сейчас все в порядке.
Она доброжелательно хлопает меня по плечу, улыбнувшись.
— Полагаю, не стоит больше смеяться над Флинтом. Ты у нас здесь который год? Одиннадцатый, да?
* * *
Медведь, покружив по комнате и примерившись к своему врагу, рыкает и бросается к размытой крупной фигуре. Здоровущие руки блокируют натиск, и противники сплетаются в неуклюжем подобии танца, где вздыбившийся на задние лапы медведь с силой бьет когтями монстра по морде. Но враг слишком силен, и раздается треск: по меньшей мере, одна из передних лап раздроблена. Зверя отбрасывает.
Я отменяю трансфигурацию, и медведь превращается обратно в стол, которому срочно требуется починка.
— Будь это тролль или великан, это ты валялась бы там беспомощно после взбучки. Двигаешься, как старая бабка.
— Иди ты в ж…, опарыш без мудей. Я делаю все, что могу!
Создаю из каких-то стульев двух волков — посмотрим, как она справится с несколькими противниками. Тут у меня мелькает запоздалая мысль, и я насылаю на Шляпу летящих птиц; пусть они потреплют её в самом слабом месте — там, где Шляпа соприкасается с големьем телом.