* * *
— Госпожа Максим ожидает всех своих учеников! — верещит Добби, с хлопком появившийся в мастерской, где у меня теперь установлена кровать. Минерва сказала, что я могу оставить себе комнату, пока она не решит, что та нужна для чего-то другого. Ехидно благодарю домовика за то, что он нас прервал, и отпускаю его.
Флёр вздыхает и разглядывает свою одежду на полу.
— Будь это в силах моего отца, я бы уже была во Франции. Директор буквально сражалась с ним за право остаться до дня после похорон. Боюсь, наше время вышло.
Она начинает подниматься, но я снова притягиваю ее к себе. Да, я жадный, но мне нравится соприкасаться с ней как можно большей поверхностью тела.
— Гарри, ты ведь знаешь, что я должна идти. Ты ничуть не облегчаешь дело.
— А я не хочу, чтобы ты привыкала меня покидать.
Флёр бормочет по-французски пару крепких словечек, ерзая тем временем взад-вперед своей притягательной попкой именно там, где надо. Так проходит несколько секунд.
— Не то чтобы я жаловался, но к чему это всё? — спрашиваю я, поскольку она не останавливается.
— Ну, я могу уйти прямо сейчас. Но ты будешь против. Я уступлю, и мы снова займемся сексом. Лучше уж сразу перейдем к сексу. Так мы оба получим то, что хотим, а директору не придется ждать дольше необходимого. Так проще.
С такой логикой не поспоришь. Мы перемещаемся в гораздо более удобную позицию.
— Постараюсь посетить кое-какие твои гонки, но это лето я проведу в разъездах. Возможно, буду под обороткой.
Она смеется:
— Как странно. Твои слова в устах моих бывших любовников имели бы совсем другое значение.
— Несколько бестактно говорить о предыдущих любовниках и оборотке. Не особо способствует настроению, — комментирую я
Она заставляет меня замедлиться, положив руки мне на ягодицы.
— Вот почему я тебя просто обожаю, Гарри. Другие, попроси я их воспользоваться обороткой, так бы и сделали. А ты даже сейчас, в таком положении, меня ругаешь.
— Ну, если тебе нравится именно это, то переворачивайся, и я тебя хорошенько отшлепаю.
Флёр смеется:
— Может, в другой раз, Гарри. Давай летом воспользуемся для свиданий теми зеркалами, что сделал твой крестный. Ты уже видел, насколько гибкой я могу быть. Попробуем поимпровизировать.
— Я говорил по камину с леди Фламель. Она собиралась оставить поместье Альбусу. Теперь она отдает его мне, чтобы я использовал его в качестве базы против Риддла.
Она нахмуривается:
— Не думаю, что моему отцу понравится, если ты будешь вести войну из Франции.
— Формально Людовик Тринадцатый и кардинал Ришелье предоставили поместью Фламелей бессрочную автономию. Это государство в государстве, как магловское королевство Монако. Возможно, мне придется напомнить вашему Министерству об этом специфическом договоре.
Флёр поднимает руку и ерошит пальцами мои волосы.
— Ты собираешь доставить моим родителям массу хлопот. Они привыкли к людям, угождающим их прихотям и жаждущим их покровительства. Побыстрее давай разбирайся с этим Томом Риддлом, чтобы ты мог заняться истинным предназначением всей твоей жизни.
— И что бы это могло быть? — игриво спрашиваю я, несколько беспокоясь о том, что она сейчас скажет, ведь ее слова могут продвинуть наши отношения слишком уж быстро. Если она скажет, что любит меня, то я ведь скажу в ответ то же самое. Но я не уверен, готов ли сказать это вслух… пока ещё нет. Моя жизнь была одной большой ложью. А Флёр — это правда, твердая и непоколебимая правда… единственная правда, за которую я пожелал бы умереть.
Она отвечает, усмехаясь:
— Обеспечивать мне развлечение и общение.
— Немедленно этим займусь, — с облегчением воспринимаю ее пока ещё беспечный тон.
— Ну не прямо же сейчас, ты ведь еще в процессе.
— О, точно. Как прикажете, миледи.
_________
[1] Название главы — фактически фраза-отсылка к Шекспиру, которая, в принципе, имеет гораздо более древнее происхождение, но "ушла в народ" в английском (как у нас многие цитаты из фильмов, например), скорее, все-таки из Шекспира, поскольку в 14-ом веке ее запретил под страхом смерти Ричард II, и только Шекспир снова воскресил. Само слово Havoc произошло от старофранцузского Havot, "грабеж", и кричал так когда-то военачальник, давая тем самым солдатам понять, что битва выиграна и можно приступать к грабежу.
Эта фраза — одна из самых распространенных цитат из Шекспира, "Юлий Цезарь". "Cry Havoc!" переводят по-разному, самые распространенные существующие литературные переводы — «Пощады нет!» и «Всем смерть».
оригинал:
And Caesar's spirit, ranging for revenge,
With Ate by his side come hot from hell,
Shall in these confines with a monarch's voice
Cry 'Havoc,' and let slip the dogs of war;