Моя девушка не пропустила факт, что я пришел в новой мантии. Она потирает ткань рукава большим и указательным пальцами.
– Мягкая. Должно быть, очень удобная. Не стал надевать свой орден Мерлина?
– Нет, показалось слишком безвкусным. Кроме того, подозреваю, твоих родителей не слишком волнуют английские награды.
Она смеется, позволяя мне сопроводить её по дороге в Хогсмид, где для перемещения в Лондон наша группа воспользуется камином мадам Розмерты. Возглавляет компанию мадам Максим. Вспоминаю, как она танцевала с Хагридом на рождественском балу, но сегодня вечером его нигде не видно. Надо будет поинтересоваться у нашего большого парня, куда у них двигается дело. Она женщина утонченная, да он у нас тоже утончен, причем весьма, в методах перегонки виски собственного изготовления.
Зайдя в «Три Метлы», киваю Кингсли и, видимо, Тонкс в роли «Эбеновой Богини» – возможно, только ради того, чтобы повесить ему лапшу на уши. Я несколько пристрастен, но кое-что в дебатах о том, кто сексуальнее, вейлы или метаморфы, всё-таки есть. Шеклбот кладет на стол несколько монет и проходит вперед, чтобы переместиться, пока Максим расставляет приглашенных во французское посольство. Для перенаправления камина потребуется ну прямо-таки смехотворная магия, но мы все прекрасно помним, что во время последней войны случилось с Доркас Медоуз и двумя её телохранителями; на этот раз Дамблдор не пойдет на риск.
Надо будет обыграть в шутке Тонкс в хвосте колонны, но это терпит. Без Шляпы – пустая трата времени.
Для перехода в камине директору Бобатона приходится стать на колено. Замечаю, как близка её рука к палочке, и гадаю, сколько Альбус ей рассказал. Я иду следующим, за мной – Флёр.
Если мадам Максим и ожидала нападения, то уж никак не от меня, вылетающего из камина. Я откатываюсь от места, где она стоит, и падаю наземь. Она, наклонившись, поднимает меня на ноги, одновременно очищая палочкой пепел со своей одежды.
– Вы переносите путешествие не слишком хорошо, мистер Поттер, – говорит великанша.
– Не получалось и вряд ли получится. Я компенсирую неудачи своим обаянием.
– Надо бы вам во время перемещения попробовать держать в руке стакан воды.
– Чтобы мой выход был ещё зрелищнее? – интересуюсь я с саркастической ухмылкой.
– Нет. Возможно, прибытие стабилизируется, если вы будете сосредоточены на стакане, а не на ногах. Я знаю многих людей, воспользовавшихся этой техникой, и для них путешествовать камином стало приятнее.
– Вполне разумно. Спасибо, как-нибудь попробую. – Пока я все это проговариваю, Флёр появляется из камина, как будто просто переходит из одной комнаты в другую – воплощение грации! – и немедленно испаряет прилипшие к ней частички грязи.
Я всё ещё могу победить её на дуэли. Должно же это чего-то стоить.
Очистив себя, присоединяюсь к Флёр, и она сопровождает меня до входа во французское посольство.
– Ты выглядишь как в омуте – чуть старше, – замечает она, когда я беру её за руку.
– Правда? – в следующий раз при посещении омута надо будет взять воспоминание, где есть зеркало. Слышал, что представление человека о себе определяет его образ в омуте, но никогда об этом не думал. Мое «представление о себе» должно быть на пару лет постарше.
Ждем у входа в парадный зал посольства, когда нас объявят. Беру руку Флёр в белой перчатке в свою.
– Флёр Делакур из рода Делакур и её спутник, Гарри Поттер из рода Поттер.
Выдерживаю почти ослепляющие вспышки камер, утихающие по мере того, как мы спускаемся по ступенькам. Думаю, на фотографиях я буду выглядеть, как будто попал под жалящее. Флёр сразу же ведет меня к своим родителям, стоящим в компании Габриэль и действующего посла Франции, их двоюродного или троюродного родственника. Мне удается заметить Пенни вместе с Олли, исполняющего двойные обязанности спутника и фотографа; надо будет обязательно подколоть его по поводу того, какой же он подкаблучник.
Целую руку мадам Делакур и смахиваю пыль со своего французского:
– Рад с вами познакомиться, мадам.
– И я рада, Гарри Поттер. Буду счастлива подробно побеседовать с вами.
– Как и я, мадам. Министр, посол, добрый вечер. – Кланяюсь им обоим и принимаю рукопожатия, стараясь следовать протоколу – такое впечатление, что количество камер лишь увеличилось. Некоторые направлены на нашу группу, а другие на тех, кого объявили после нас. Из-за всех этих вспышек такое впечатление, что мы где-то на дискотеке.
– Вот мы и снова встретились, Гарри Поттер. Поздравляю вас, вы пережили больше недели расположения моей дочери. Это уже само по себе замечательное достижение.
– Papa! – протестует Флёр. Видимо, под настроение он не прочь её подоводить.
– Она замечательная ведьма, гордость своей семьи и страны, – отвечаю я, оборачивая ситуацию в свою пользу. – Привет, Габриэль. Приятно снова тебя видеть. – Кланяюсь сущему наказанию для моей подруги; девочка улыбается и делает реверанс.
– Ты намного младше обычных друзей Флёр, – прямолинейно заявляет она, как умеют дети.
– Габриэль! – предостерегает её сестра, которой не по душе этот неловкий момент.
Я счастлив, что на сей раз насели не на меня. Придерживаюсь снисходительной линии поведения.
– Твоя сестра видит во мне что-то, что ей по душе. Весьма благодарен.
– Она все-таки побила тебя в дуэли, – меняет тактику Габби, пытаясь меня раздразнить.
– Да, но вскоре у меня будет шанс на реванш. С нетерпением его жду.
Вопросы и ответы сменяют друг друга ещё несколько минут. Чувствую, мною воспользовались в качестве повода поизводить Флёр. Даже посол вносит свою лепту. Меня это расстраивает, но изо всех сил строю из себя образец английского стоицизма.
– Как интересно, – комментирует мадам Делакур. – После беседы с Рошель Бокурт я ожидала кого-то не столь светского. Какой приятный сюрприз.
Не претендую на понимание динамики отношений между Бокуртами и Делакур. Они политические противники, но в социальном плане, кажется, друзья (акцент на кажется). Мадам Делакур намного старше, чем я ожидал, но вейловские чары от этого не стали меньше.
– Боюсь, мадам Бокурт попалась мне на глаза в крайне неудачный момент – у нас с ней не заладилось с самого начала. Нет ли у вас каких-нибудь новостей о самочувствии Эйми?
– Исцеление идет медленно, но прогресс есть. Врачи говорят, что скоро она сможет разговаривать.
Улыбаюсь:
– Хорошие новости. Не хотел показаться грубым, но вынужден вас покинуть, чтобы выразить почтение министру Фаджу. Не против составить мне компанию, Флёр?
Она кивает, и мы направляемся к Фаджу с группкой его сторонников.
– Они изрядно повеселились, да?
Флёр кивает:
– Да, ищут трещины в твоей обороне. Пока что играешь роль ты блестяще.
– Говоришь, как будто я какой-нибудь актер. Ты уязвила меня в самое сердце, Флёр. Я ведь глубокая и сложная личность, весьма одаренная в искусстве дипломатии.
При виде моей притворной чистосердечности она закатывает глаза.
– Пока тебе не потребуется что-нибудь уничтожить, Гарри.
– Сегодня я сделаю все возможное, чтобы не применять силу, но даже если сила потребуется, буду действовать вежливо.
Фадж развлекает свою группу, пересказывая смешные случаи с последней встречи Визенгамота. Чтобы рассказ вышел настолько правдоподобным, необходимо видеть такое своими глазами, а чтобы наслаждаться всем этим – наверное, надо быть англичанином.
Примерно на середине истории, происходившей в Министерстве Магии на диспуте о пособиях, он замечает меня, ну, или, по крайней мере, Флёр.
– Гарри Поттер! Рад тебя видеть!
– И я вас, министр. Надеюсь, у вас все в порядке.