Смотрю, как француженка уходит, умывая тем самым руки. Грустная правда. Оливии, как и большинству людей, прожигающих ночь танцами там, внутри, наплевать на голову мальчика-магла в коробке. Ещё пятнадцать лет назад такое можно было открыто купить с прилавков Лютного. Наверное, можно и сейчас, если помахать деньгами.
Кингсли снимает крышку и заглядывает внутрь.
– На макушке черепа вырезано что-то напоминающее герб Блэков – топорная попытка обвинить Сириуса, – он, вытащив магией голову из коробки, разглядывает след от смертельного удара. – Мальчика убили не волшебством. Это сделано ножом или мечом.
– Он не стоит того, чтобы тратить на него магию. Это послание мне от Петтигрю и его хозяина. Они знают, где живут мои родственники. Моей родне понадобится защита. Сомневаюсь, что от Фаджа можно её добиться, так что всё ложится на плечи Ордена.
– Возвращайся внутрь, Поттер. Придется позаботиться об этом безобразии и вызвать команду обливиаторов. Пришли мне в помощь Тонкс, а потом оставайся внутри, пока мы за тобой не зайдем. Будь готов уйти на полчаса раньше, чем планировалось.
***
За щитом уединения музыки не слышно. Я наверху, в кабинете посла. Ничто так не убивает настроение, как полученная в подарок окровавленная голова магла. Посол, министр с женой и моя девушка тоже здесь. Они только что услышали объяснения по поводу событий, случившихся несколько минут назад.
– Из ряда вон выходяще, мистер Поттер, – говорит министр.
– Согласен. – Мне было наплевать на Пирса, но, черт побери, парень не заслуживал такой смерти.
Мать Флёр, до этого момента молчавшая, произносит:
– Твой патрон, месье Дамблдор, верит, что ваш Темный Лорд планирует вернуться. Он поднял немалую шумиху на МКЧ. А что скажешь ты, Гарри Поттер?
Сжимаю-разжимаю подлокотники кресла.
– Я видел его дух своими собственными глазами, мадам Делакур. От окончательного ухода его удерживает могущественная магия. Факт, что он где-то рядом, тяжелым бременем лег на плечи директора, да и я сам не слишком этому рад. Один из его людей вовлек меня в участие в турнире. Уверен, что приказы отдавал именно он.
– А если этот дух сумеет вернуть себе человеческий облик?
– Давайте надеяться, что это случится не скоро, миледи.
– Конечно, Гарри Поттер. Но ты и все, кто будет рядом, станут мишенью, разве не так?
Киваю. Нет смысла отрицать.
– А теперь давайте-ка я дам вам урок истории, месье Поттер. Об этом мы не говорим почти никогда. Я была совсем маленькой, когда силы Гриндельвальда в поисках реликвии, которой мы не обладали, уничтожили вейловский анклав. Когда они поняли, что у нас нет того предмета их поисков, то показали нам, на какое варварство способны волшебники и ведьмы.
– И какое отношение имеет к этому Гарри, мама? – отстаивает меня Флёр; сильная воля является семейной чертой.
– Неужели мне придется произносить это вслух, дочь? Либо этот мальчик и Дамблдор бредят и лгут, либо он прав о том, что их Лорд Волдеморт вернется. Если это правда, то Гарри Поттер и всё его окружение приговорены к смерти. Я ничего не имею против тебя лично, Гарри Поттер, но моей матери пришлось хоронить своего мужа и моих старших сестер. Я не позволю, чтобы с моей семьей случилось что-то подобное.
Пытаюсь достучаться до своего «внутреннего Дамблдора» и найти правильный ответ. К сожалению, всё, что попадается под руку – моя «внутренняя Сортировочная Шляпа», и если я произнесу рвущиеся наружу слова, делу это ничуть не поможет.
Флёр в расстройстве качает головой.
– Так вот из-за чего весь этот шум? Ты слишком легко вдаешься в панику, мама.
– Не смей разговаривать со мной таким тоном!
– Прости. Какого тона ты от меня ждешь?
Это тоже не облегчает ситуации, но чертовски забавно, поскольку исходит не от меня.
– Прекращай свое невыносимое ребячество, Флёр. Мы с твоим отцом уже обсудили вопрос и приняли решение. Мы не одобряем твоих встреч с Гарри Поттером. Если бы не этот идиотский турнир, ты бы уже вернулась во Францию. Мы решили, что тренироваться для этапов ты можешь в нашем поместье, а на соревнования мы будем перемещать тебя в Хогвартс. Так будет лучше.
Флёр злится – она просто в ярости.
– Нет. Мне семнадцать, мама. Я способна принимать решения сама.
Вмешивается её отец – может быть, потому что его ткнула жена.
– Это не гонки на метлах, Флёр! Ты будешь слушать свою мать.
– Что? Ты хочешь сказать, что я не способна позаботиться о себе? Неужели слабую ведьму выбрали бы чемпионом турнира?
– Речь не об этом.
– Тогда о чем? – Ух ты! Вот это поворот!
– Расскажи им, – приказывает мужу мадам Делакур.
– Это государственное дело, дорогая.
– К черту государство! Немедленно скажи ей, или это сделаю я.
Он делает паузу, обдумывая имеющиеся у него варианты, и поворачивается ко мне:
– Хорошо. Я консультировался с нашим эквивалентом английского Отдела Тайн. У нас во Франции одни из лучших нумерологов и предсказателей в мире. Их пророчества крайне точны. Они единодушны, что в течение года после возвращения вашего Темного Лорда начнется война. Гарри Поттер, ты готов столкнуться с Темным Лордом, обретшим материальность?
– Я уже побеждал его. И смогу сделать это снова – столько раз, сколько потребуется, – резко отвечаю я, пытаясь сохранить самообладание.
– Гарри, – обращается ко мне Флёр. – Пожалуйста, подожди меня в коридоре. Я скоро подойду.
– Я останусь, если я тебе нужен.
– Нет, это я должна сделать сама.
Выйдя в коридоре за границу щита уединения, принимаюсь рассматривать прекрасное собрание произведений искусства. Подавляю желание подслушать. Флёр расскажет мне все, что захочет.
Через пять минут появляется Флёр – раскрасневшаяся, сердитая, по лицу струятся слезы. Остановившись, она накладывает на себя чары, чтобы подправить макияж и придать себе спокойный вид.
– Я хочу немедленно вернуться в Хогвартс, Гарри. Сопроводишь меня?
– Дай мне только захватить Тонкс, и мы тут же уйдем. Ты как, нормально?
Она отвечает мне грустным взглядом:
– Нет. Возможно, буду завтра.
Тонкс ведет нас обратно через другой камин, в «Кабаньей голове». Там мы сталкиваемся с братом Дамблдора. Пропустив нас в заднюю комнату, он постукивает по карте Хогсмида, чертовски напоминающей карту мародеров.
– Дорога до замка чистая. Давайте-ка вы быстро туда. Профессор Макгонагал будет вас ждать. Я прослежу отсюда – если заметите в Хогсмиде красные искры, значит, нарисовался кто-то, кого здесь быть не должно. Всё, топайте!
С этим словами Аберфорт грубо выталкивает нас из задней двери, и мы уходим.
Следуем по тропе с палочками наголо. Тонкс сильно не по себе, так что я веду всех за собой. Она все же всего лишь стажер аврората. Длинные десять минут дороги до Хогвартса наполнены тишиной, но удается обойтись без происшествий. Макгонагал и Филч впускают нас в замок. Только что начался комендантский час.
– Хочешь, поговорим у меня в мастерской?
Получив согласие, веду её туда. Как только мы оказываемся внутри, она обнимает меня, и я держу её, пока она рыдает. Позволяю ей выплакаться. Пусть заговорит тогда, когда будет готова – или пусть просто молчит.
Наконец, она отстраняется от меня, а я наколдовываю ей платок.
– Ну что, лучше?
– Немного. Я кое-что осознала, Гарри. Моя мать на самом деле не любит отца. Она надевает маску и играет – она ведь приложила усилия для того, чтобы окрутить его после Бобатона. Он был самым сильным магом, которого она смогла отыскать. Она ухаживала за ним и вышла замуж на его условиях. Она родила детей только после его карьерного взлета, когда уверилась, что он всегда будет её защищать. Теперь я знаю, почему она всегда заставляла меня быть лучше и сильнее остальных – потому что сама была недостаточно сильна для защиты. Как думаешь, Гарри, ужасно ли смотреть на свою собственную мать и видеть слабость?