– Что? Нет, я смог уклониться. А что?
– У вас лоб в крови, – отвечает он.
Указательным пальцем левой руки провожу по шраму от проклятья и ощущаю саднящую боль. Шрам открылся и истекает кровью. Заметивший это Питер принимается хохотать, брызжа кровью и слюной из уголков рта.
Меня заполняет нехорошее предчувствие, и к горлу подступает тошнота. Мы опоздали – Волдеморт снова жив. Целитель очищает рану и несколько нервничает, когда у него не получается ее залечить. В конце концов он просто накладывает на лоб повязку и временные приклеивающие чары. Проходят еще десять минут, пока делают доклад Фаджу и Скримджер собирает команду из дюжины авроров. Меняю координаты места на право пойти туда вместе с ними.
***
Когда мы прибываем в Литл-Хэнглтон, сквозь зловещие облака прорывается солнце. Подобная гнусная магия средь бела дня кажется совсем неуместной. Для определения точного места расположения кладбища, а потом и чтобы стереть память нескольким маглам, требуется несколько минут, но вскоре мы уже осторожно приближаемся к кладбищу.
Фадж пытается подбодрить меня:
– Если возникнут проблемы, молодой человек, держитесь поближе ко мне и к аврорам. Мистер Шэклбот обеспечит вам персональную защиту.
Взглянув на плечистого аврора, отвечаю:
– Если я прав, он все еще ослаблен ритуалом и не готов к бою. Сейчас самое время нанести ему удар. Если возникнут проблемы, придется вашим людям держаться от меня подальше.
Последний пункт оказывается неактуальным. Я был прав: мы ждали слишком долго. Все, что нам оставили – остывающий котел с остатками варева, оскверненную могилу Тома Риддла-старшего и самое омерзительное зрелище, которое я видел в своей жизни.
Под лучами полуденного солнца, отражающимися в его очках, в руках оживленной статуи я вижу Альбуса Дамблдор, висящего в глумливом подобии на распятье. Он обнажен, бледен и лишен своего достоинства. Его разделали от горла до паха, а кровь сцедили в котел.
– Мерлинов дух! – восклицает Фадж. – Да снимите вы его оттуда, хоть кто-нибудь!
Когда один из авроров приближается к телу, голова Дамблдора вздергивается. И молвит голосом, больше похожим на голос Волдеморта:
– Вот вам и единственный, кого я боялся! Передайте Поттеру, что я скоро за ним приду. Наслаждайся своими последними деньками, мальчишка!
Голос взрывается хохотом, но затихает, когда один из авроров вынуждает статую бросить Дамблдора, словно какой-то мусор.
Отпихиваю мужчину, прошипев:
– Прояви хоть капельку уважения, черт тебя побери!
Прохожу мимо бесполезного идиота, пытаясь сдержать слезы. Моя палочка зашивает рану на мертвом теле, и я сразу же оборачиваю его наколдованным плащом.
Он был Альбусом Дамблдором! Он заслуживает лучшего!
Надо мной взрывается файербол, и я немедленно вскидываю палочку, готовый атаковать. Это Фоукс; он парит в воздухе, выводя невероятно грустную мелодию. Она заканчивается многозначительной паузой – думаю, это своеобразное последнее «прощай» Дамблдору. Затем Фоукс делает круг над телом и приземляется на мое плечо.
Скримджер, наконец, вытаскивает голову из задницы и приказывает аврорам обыскать дом на холме вместе с окрестностями.
Приподнимаю магией тело Дамблдора, чтобы можно было подхватить его на руки. Волшебство делает труп легким и податливым.
– Забери нас в Хогвартс, Фоукс. Его место там.
Спорхнувший с плеча Фоукс подлетает к моему боку и вытаскивает у меня из-под ремня, куда я засунул ее после всей этой суматохи, палочку Волдеморта. Какое-то время он держит тис с пером феникса в клюве, а потом раздается треск. Меткие когти ловят два обломка, а затем роняют их в руки статуи. А потом птица исчезает, оставив меня в недоумении. Через несколько секунд дом на холме вспыхивает. Пламя распространяется быстро, практически мгновенно.
Риддлу потребуется вся поддержка, которую он только может получить. Я не уверен, о ком из нас ему следует беспокоиться больше. Фоукс наверняка разгневан сильнее меня, и мне совершенно бы не хотелось иметь бессмертного феникса в качестве врага.
Фоукс появляется снова и вновь испускает пронзительный крик перед тем, как опуститься на меня. Миг спустя мы уже стоим во дворе Хогвартса. Большинство авроров сейчас на кладбище, и порядок обеспечивают только учителя. Естественно, это означает, что двор полон учеников, рассматривающих причиненный ущерб. Наше появление действует отрезвляюще, и по мере того, как я прохожу мимо них в направлении лестницы по оставшимся от сражения обломкам, со слезами, струящимися по моему лицу, на толпу опускается ошеломленное молчание. Тишину нарушает сдавленный плач Минервы Макгонагалл, которая падает на колено, утрачивая свое знаменитое самообладание.
На ступеньках меня встречает Шляпа.
– Я отнесу его в его кабинет, Поттер. Поднимайся туда, когда будешь готов. Я распишу горгулье, что с ней станет, если она попытается тебя остановить.
– Спасибо.
Фоукс издает трель, обращаясь к Шляпе, и перепархивает на плечо голема. Помолчав, Шляпа заговаривает:
– Полагаю, отныне мне придется терпеть вас с Поттером вместе.
Они поднимаются по ступенькам, а я склоняю голову. Когда я её поднимаю, то обнаруживаю рядом со мной Флёр. Она ничего не говорит, лишь заключает меня в объятья. Позволяю ей отвести меня в замок, прочь от толпы, борясь между тем с желанием закричать. Я разделю свое горе с ней, но не с остальными.
Я буду сражаться за них. И спасу их, если смогу. Но я ведь не должен делать это с улыбкой на лице, черт побери!
***
Сидя за столом Дамблдора, постукиваю палочкой по наградному трофею за турнир – на самом деле это всего лишь пустой кубок. Вечная слава? Ну-ну. Раненая рука на перевязи; даже с помощью феникса до полного выздоровления пройдет несколько недель.
Со временем мне станет лучше. А вот другим совсем не так повезло.
Не удивительно, что теперь, когда два судьи погибли, причем один умер от моей руки, интерес к оставшимся дуэлям и даже к десятой, то есть последней, задаче, у всех как ножом отрезало. Уцелевшие члены соревновательного комитета объявили во время ужина свое решение, провозгласив меня победителем под вялые аплодисменты тех, кого еще пока не забрали из школы испуганные родители.
Да здравствую я. Победитель получает все.
Вместо традиционной пост-экзаменационной недели для отдыха и подготовки к летним каникулам поезд отправляется в начале мая, а СОВы и ТРИТОНы ученики будут сдавать в Министерстве. Стою рядом с Фаджем, пока он объявляет, что Министерство не намерено закрывать Хогвартс и все мы должны ожидать, что школа вновь откроется в следующем году. Он неискреннее провозглашает это лишь «трудностями на пути к цели».
Фадж понятия не имеет, как вести войну. Он держится больше как Чемберлен, чем как Черчилль. Старшее поколение поверило лжи о том, что тьмы больше нет и она никогда не вернется, а теперь они бьются и дергаются как рыба на суше. Жмущаяся в испуге стайка бесполезных церковных мышей!
За присутствие моей сиятельной персоны на пресс-конференции Фаджа мне заплатили: Сириус Блэк теперь свободный человек, а его доброе имя восстановлено.
Сириус готовит похороны Ремуса. А я в раздрае, мои чувства к Люпину слишком сложны. Мы не успели решить наши дела, у нас не было шанса сказать друг другу, что это больше не имеет значения. Прошлого не вернешь – поздно думать о ремонте, когда дом сгорел.
Вздохнув, отодвигаю кубок, переключаясь на вопросы, которые, к сожалению, требуют моего внимания. Хмури собирает сегодня Орден. Он уже заявил свои права на роль следующего лидера. Наверное, в какой-то момент придется поставить его на место. Аластор Хмури – умелый боец? Да. Хорошо ли иметь его палочку рядом? Определенно. Но лидер? Нет. Психопат, почти на грани? Именно так.
Ненадолго заходил Аберфорт и забрал останки брата, чтобы подготовить к похоронам. Единственное, что он сказал:
– После смерти нашей сестры я поклялся, что плюну на его могилу. Все эти годы я как-то надеялся, что уйду первым, и мне не придется через это проходить.