Британец Кай — красноволосый, бледнокожий, в рваной футболке и джинсах с подтяжками; Хлоя не раз терялась в пронзительном взгляде его подведенных черным карандашом карих глаз.
— О Вашей выставке говорят везде. — Кай ставит перед ней вишневое пиво и пепельницу. — Примите мои поздравления.
Надо сделать ему билет, думает Хлоя.
— Это не только моя выставка, — возражает она; раскрасневшиеся щеки никак не хотят менять свой цвет после холодной улицы.
— Это только Ваша работа, — возражает Кай. — Не пытайтесь меня обмануть, я Вас насквозь вижу, мисс Хлоя.
Прайс нравится Кай: его британский акцент напоминает ей о старых английских фильмах, которые она смотрела на кассетах, когда была совсем маленькой.
Они разговаривают — медленно, не спеша; Хлоя растягивает пиво, Кай — слова; и все напряжение, накопившиеся в Хлое за последние две недели, постепенно спадает.
Где-то через полчаса Хлоя выключает телефон — слишком хороший вечер для звонков, слишком она умиротворена, чтобы, нацепив на лицо маску ледяного спокойствия, решать рабочие проблемы.
Кай говорит: у тебя внутри солнце в зените, просто ты прячешь его для кого-то особенного.
Кай говорит: все то, что ты делаешь — важно; просто ты этого не замечаешь, принимая идеальный результат как данность.
Кай говорит: я не знаю никого такого, как ты.
Он ставит перед ней еще пиво, а после — угощает коктейлем с оранжевым зонтиком, время переваливает за полночь и останавливается совсем. За все те часы, что Хлоя сидит в баре, из него не выходит и в него не входит ни одного посетителя; у окна воркует все та же влюбленная парочка, пожилой мужчина дремлет, облако дыма, скрывающее за собой юношу в углу, не уменьшается.
Кай зовет Хлою на футбол, и Прайс неожиданно для самой себя соглашается, хотя от футбола далека, да и времени на подобное в ее жизни нет.
Кай говорит: я бы познакомил тебя с друзьями, у них внутри ясное небо.
Хлоя кивает на каждое его слово, слушает, и говорит, и уже совсем расслабленно закуривает восьмую по счету сигарету.
— Перестань! — Громкий смех пронзает Bon Jovi в колонках, и Хлоя оборачивается — больше рефлекторно, чем охотно.
Каштановые волосы, серая толстовка, сумка через плечо, серое море в штиль; Хлоя кривит губы и пытается собраться, чтобы сказать колкость, но — удивляя себя второй раз за вечер — приветливо машет рукой.
— Колфилд?
Макс поворачивается на звук фамилии и застывает на месте; секундный ступор — и вот она неловко машет в ответ. Хлоя переводит взгляд на парня — чертова влюбленная парочка: взлохмаченные волосы, очки, дурацкая футболка и фенечки на запястье. Колфилд, твой вкус неизменен.
— Хлоя!
Они кивают друг другу еще раз, но не подходят — Макс со своим мужчиной, Хлоя со своим пивом, каждый на своем месте.
— Первый раз их здесь вижу, — вполголоса говорит ей Кай. — Она мила.
— Не настолько. — Хлоя постукивает по столешнице.
— Мисс Хлоя, опять обманываете? — Кай улыбается. — Вы находите ее милой.
— Да как ты это делаешь? — притворно возмущается Хлоя.
— Я просто смотрю сквозь, — загадочно отвечает бармен.
Когда Хлоя заходит в туалет, чтобы освежиться перед дорогой домой и попытаться прийти в себя, ей приходится сознаться себе: она слишком пьяна, чтобы садиться за руль.
Прайс включает телефон, но на удивление не видит ни одного пропущенного или непрочитанного, вызывает любимый «Yellow Cab» и слышит механический голос в трубке: «Ваше такси будет подано через десять минут».
Хлоя опирается двумя руками на раковину и смотрит на себя в изрисованное граффити зеркало — выступающие скулы, мешки под опухшими глазами, уродливый шрам на щеке; ультрамариновые волосы растрепаны не меньше, чем у бойфренда Макс. Хлоя набирает воду в ладони и смотрит на свое искаженное отражение в ней.
Ее голова пуста; и она сама достаточно пьяна, чтобы не думать ни о чем.
Даже о дружке Колфилд.
Хлоя стоит, считая от одного до десяти и обратно, сама не зная зачем. Странное чувство — не пить очень долго, а затем чувствовать себя накачанной алкоголем после малой дозы. Малой ли?..
Дверь открывается, но Хлоя не оборачивается: в баре только две женщины, она и…
— Хлоя? Я думала, ты ушла.
Макс тоже пьяна — от нее пахнет сладкими коктейлями и ванильным пивом; она становится рядом с Прайс и достает пудреницу из сумки, неуверенным движением открывает ее, затем думает над чем-то и кладет на край раковины.
Пудреница?..
Макс моет руки, поправляет волосы, но в ее движениях нет раслабленности Хлои, скорее, она нервничает и плохо воспринимает реальность. Ее слегка шатает, когда Хлоя поворачивается к ней; с влажных рук капает вода, и Прайс трясет ими в воздухе.
Капли летят во все стороны и замирают на изрисованной стенке туалета прозрачными бусинами.
— Колфилд, сколько ты выпила?
Макс начинает загибать пальцы, но останавливается, когда они заканчиваются.
— Дальше считать не получается? — хмыкает Прайс.
Странность происходящего вокруг них плавит реальность Хлои со всех сторон, будто кто-то поджигает старую фотографию, хранившую некогда дорогие сердцу воспоминания.
— Я слишком много выпила, — пытается извиниться Макс. — Я очень давно не пила.
Ее оправдания звучат слишком жалко даже для нее самой, а уж для Прайс тем более. Они смотрят друг на друга с минуту, затем Хлоя достает сигарету и закуривает. Щелчок зажигалки привлекает внимание Макс; она изо всех сил пытается сфокусироваться на происходящем.
Реальность утекает сквозь пальцы.
Хлоя делает затяжку, выдыхает горький дым; на несколько секунд Макс пропадает в нем, а после — абсолютно трезвым, ровным голосом произносит:
— Хлоя, если однажды ты упустила возможность, а теперь она вдруг снова подворачивается, ты ей воспользуешься?
Хлоя на секунду теряется от неожиданно отрезвевшей Макс; кладет сигарету на край раковины так, чтобы она не потухла, и двумя пальцами за подбородок поднимает голову Макс вверх.
Теперь лицо Колфилд так близко — всего в сантиметре от ее собственного, — что Хлоя может посмотреть ей в глаза и увидеть, как серое море тонет в тумане.
— Воспользуюсь, — едва слышно отвечает она.
А затем наклоняется и целует Макс.
Колфилд на вкус как отчаяние и юность, сладкая и тягуче-пряная весна, Хлоя же воплощает собой тоску: горький вкус сигарет, алкоголя и осенней усталости; но ни одна из них не шевелится; и Прайс чувствует, как на секунду Макс напрягается — и сдается.
Пружина в пудренице начинает закрываться, и Хлоя отрывается от губ Колфилд в тот момент, когда она защелкивается с громким стуком.
Не глядя на Макс, Хлоя разворачивается и уходит, захватив с барной стойки недопитое пиво и оставив сотню долларов — щедрые чаевые для Кая.
Уже закрывая дверь машины, Хлоя видит, как Колфилд бежит за своим бойфрендом, трясет того за руку, лепечет: «Уоррен, прости, но я не могу» — и поднимает бутылку вверх, празднуя свою победу.
Комментарий к IX.
Я не устану благодарить каждого за комментарии, поддержку и отзывы.
Глава вышла позже, чем я хотела, ибо получилась достаточно насыщенной.
Бешеный ритм моей жизни заставляет меня двигаться в такт с Хлоей, заботясь о своем произведении, как она заботится о своих звездах.
========== IX and 1/2. ==========
и пока вы кричите мне вслед: «слабачина, рохля!»,
я прощаюсь с мечтами, чтоб видеть ясней и чётче.
отъебитесь.
мой ангел-хранитель глохнет
от того, как я вою
каждой
поганой
ночью.
Хлоя в ярости швыряет подставку для бумаг в стену. Сегодня работа не идет, хоть она и старается не обращать внимания на головную боль, ежеминутно сверлящую дрелью ее виски.
Этим утром Прайс просыпается с настолько лютым и уже забытым чувством похмелья, что с трудом встает с кровати. Голова безбожно болит и кружится, кости ломит, и все, о чем может думать Хлоя, превращается в отдельный ряд слов, никак не связанных друг с другом.
Душ. Пить. Часы. Телефон. Работа.