— У нас нет на это времени, — устало говорит Хлоя. — У тебя нет на это времени. Ты можешь продолжать накручивать себя, но не здесь. Здесь ты — Виктория-мать-его-Чейз, и если ты с кем-то и переспала, то это только твое дело. Иди и пообедай, у тебя еще целый час на это.
Чейз кивает и идет к выходу.
— Чейз, — привлекает ее внимание Хлоя. — Прости, я хреновый советчик.
— Нет, ты права, — отвечает Виктория. — Сейчас нет на это времени. — И закрывает за собой дверь.
Хлоя шумно вздыхает: хреновый друг, хреновый любовник, хреновый человек. Больше к еде она не притрагивается, только потягивает кофе, пробегается глазами по договорам и пытается заставить себя делать еще больше.
Она получает сообщение на электронную почту как раз в ту минуту, когда почти все бумажные дела, касающиеся аренды, завершены и остается лишь отправить данные по факсу, а потом, надеется Хлоя, она пройдется до кофемашины за второй порцией.
Хлоя открывает письмо с пометкой «СРОЧНО» и вспыхивает.
Яркий и красочный билет с приглашением на открытие «Арт-центра мисс Колфилд» Хлоя проматывает вниз — это не спам-письмо, это намеренное послание, отправленное на ее личный почтовый ящик, не меняющийся уже много лет и почти нигде не указанный. Значит, есть что-то еще.
«Я буду тебя очень ждать.»
*
К двум часам Хлоя перебирается из своего кабинета в логово Джастина — именно его подпись скрепит важный договор между надеждой мира искусств и галереей.
Кабинет Уильямса напоминает собой конференц-зал мини-размера: вместо рабочего места у него длинная полка, закрепленная на стене, а посередине комнаты стоит круглый стол с шестью стульями, занимающий всю остальную площадь. Прайс фыркает — обычно на этом месте у него стоит бильярд, а откуда он притащил эту старинную рухлядь, она не знает и знать не желает, но задумка отличная, и Хлое приходится это признать. Стол действительно наводит на нее панику — его стеклянная поверхность выглядит новой и чистой, но одна-единственная ножка, служащая опорой, не может выдержать несколько ноутбуков и гору тяжелых папок.
— Почему мы не можем устроить все это в аукционном зале? — ноет Тревор. — Я не хочу сидеть за этим. Мне страшно за свою жизнь!
Прайс осторожно кивает, соглашаясь с ним.
Кабинет Джастина выполнен в кирпично-красных тонах и является живым доказательством минимализма: кроме окна, стула, большой полки, ноутбука и куда-то пропавшего бильярдного стола в нем больше ничего нет. Ни одного бумажного документа. У Уильямса нет даже принтера — он отправляет печать к Тревору. Сам Джастин объясняет это тем, что он живет вне своего кабинета, а это — так, комната, где можно просто постоять, если нечего делать. А если есть что делать — то явно не в моем кабинете, добавляет он.
Тесс приносит огромную стопку папок. Все листы разложены по определенной схеме: контактная информация, примеры работ, договор аренды, передачи, покупки или продажи и дополнительный листок «на всякий случай». Тревор всегда пишет на нем характеристику того, кто перед ним. Чаще всего это «истеричная и тонкая натура, не понимающая в деньгах».
Конечно, знаменитые авторы не приедут сами — вместо них явятся их агенты, которые, рассыпаясь в благодарностях, за пару минут заполнят все бумаги и уйдут, оставив за собой запах денег. Но, кроме них, будут и молодые авторы, ничего не понимающие и думающие, что их произведение стоит около миллиарда долларов.
За пару минут до начала Прайс оглядывает километровую толпу перед служебным входом в галерею и подзывает к себе Брук.
— Босс? Соскучились?
— Ты можешь мне помочь? — прямо спрашивает Хлоя.
— Все, что угодно.
— Съезди по этому адресу. — Прайс сует ей листок, ключи и vip-приглашение в конверте. — Забери мою машину, отдай конверт бармену Каю. Машину пригони к галерее. Жду тебя через час.
— Да, босс. — Брук облизывает губы, показывая проколотый язык.
Они встречаются взглядами: развратно-услуживые чайные глаза Брук и вуально-серые — Хлои.
Прайс вспоминает начало работы с ней: за самое простое и легкое задание Брук берется с тройным усердием, хоть и не отлипает от своего дешевого телефона ни на минуту. Хлоя знает, что Скотт ведет какой-то блог, который не приносит ей ни копейки, но молчит на каждый щелчок клавиши. Скотт пишет сайт, рисует шаблонные фоны, разбирает их онлайн-канал на кусочки и собирает вновь. Она всегда рядом — в окошке камеры дрона, в онлайн-трансляциях с камер видеонаблюдения, в динамиках, развешанных внизу, в крошечном наушнике. Прайс внезапно осознает, что ни черта не знает, чем еще, кроме техники и инженеринга, живет Брук. Она представляет ее пьющую пиво в баре, пьяно танцующую под электронный ритм; думает о том, что Скотт живет в крошечной комнате с облупленной краской на стенах, и почему-то решает пригласить ее на ужин. Время удивительных поступков, думает Хлоя. Сначала футбол с Каем, потом ужин с Брук. А что будет дальше? Начнет пить чай с Чейз каждую субботу в пять?
Кто-то трогает Хлою за локоть.
— Мисс Прайс, к Вам какая-то женщина, — извиняющимся голосом говорит Тесс. — Говорит, что Вы ее знаете.
— Да? Она представилась? — удивляется Прайс.
Тесс кивает:
— Мисс Эмбер.
Комментарий к IX and 1/2.
Ваши отзывы и оценки - все еще самый большой источник вдохновения для меня.
Сердечно благодарю каждого, кто приносит сюда кусочек себя.
И честно обещаю порадовать в следующей главе лютым ангстом.
========== X. ==========
это происходит который год — они все лгут,
когда приходят меня любить или, не приведи бог, жалеть;
это моя вина: обернувшись в подарочную фольгу,
стоило под неё напялить бронежилет.
— Мисс Эмбер.
Хлоя застывает, хватая ртом воздух. Тесс трясет ее за плечо, но Прайс не реагирует: у нее перед глазами рождаются и взрываются кровавые кометы.
Это просто ошибка, говорит она себе, шагая по узкому коридору в направлении тускло освещенного выставочного зала. Просто очень распространенная фамилия. Это просто ошибка. Глупо же — почти семь лет прошло, о чем это она вообще? Этого не может быть.
Так не бывает.
Хлоя поднимается по лесенке, толкает тяжелую железную дверь и широким шагом проносится мимо картин. Звук ее шагов эхом ударяется в панельные стены — и проглатывается.
Ей душно, пальцы болезненно покалывает, одежда вдруг становится тесной; Хлоя делает последний поворот.
Ее дрожащие колени предательски подгибаются, и Хлоя почти падает на пейзажи Роше.
— Осторожно. — Кто-то подхватывает ее под руку. — Без меня ты совсем стала неуклюжей.
Хлоя давится воздухом от звуков этого голоса.
— Я… — Миллиарды слов раскаленным железом прожигают легкие. — Я…
Рейчел отпускает ее локоть и делает шаг назад, позволяя Хлое рассмотреть ее детальнее.
Шестнадцатилетняя Хлоя внутри нее заливается громким криком и прижимает руки ко рту.
Хлоя из настоящего сгорает за одну секунду в пламени солнца Эмбер.
Рейчел стоит перед ней, живая и невредимая, в белоснежной меховой накидке, длинных перчатках по локоть и персиковом платье, в струящемся силуэте которого едва угадывается ее фигура; настолько худая, что, кажется, кости на плечах могут порезать бумагу.
Хлоя смотрит на ее длинные золотые волосы, небрежно откинутые назад, совершенно не тронутые краской — и не может отвести взгляда.
А потом Рейчел улыбается.
— Хлоя Прайс. Ты изменилась.
И вот за эту улыбку шестнадцатилетняя девочка внутри нее снова готова умереть.
— Скажи уже что-нибудь! Не стой так, будто видишь демона!
Ее смех отскакивает от стен и солнечным зайчиком теряется среди картин.
— Откуда ты тут взялась? — выдыхает Хлоя.
— Я приехала к подруге, — удивленно отвечает Эмбер. — Макс Колфилд. Ее галерея по соседству. Я что-то вроде спонсора ее арт-центра. Благие дела у меня в крови! — Она разводит руками.
— Ты ее… что? — одними губами спрашивает Прайс. — Как я должна была это узнать?
— Вы разве не подруги? — хмурится Рейчел, но затем на ее лицо вновь возвращается улыбка. — Это все неважно! Мы так и будем стоять здесь?