Виктория уже вовсю беседует с репортерами, здоровается с гостями, смеется и шутит; Хлоя готова поспорить, что одна она точно ночевать сегодня не будет.
Прайс замечает в толпе красные волосы Кая, но не может к нему подобраться — слишком много журналистов вокруг нее. Она медленно спускается по лестнице, и им невольно приходится расступиться.
— Хлоя Прайс! — басит знакомый голос. — Ты устроила дьявольскую сходку жертв искусства! Но я готов вариться в этом котле вечно!
Через секунду она оказывается в медвежьих объятиях Роше; огромный мужчина с рыжей бородой до живота никак не похож на автора «Нежности льна» или «Закатного солнца в руках маленького ребенка», но Хлоя знает: внутри этого человека-скалы скрывается доброе и нежное сердце.
Сердце панка!
— Эдмунд! — выдыхает она. — Твою же мать!
— Ад пуст, Прайс, все демоны сейчас тусят здесь, — хохочет художник. — Мою работу уже купили.
— Снова в числе первых? — Хлоя тычет его кулачком в плечо. — Мои поздравления!
— Слышал, у тебя появились конкуренты.
— А, брось, — отмахивается Хлоя. — Там от арт-центра одно название.
— Название-то одно, — задумчиво тянет Роше, — но мой друг только что продал там коллекцию своих фотографий за достаточно неплохие деньги.
— Неплохие — это десять баксов? — кривится Хлоя.
— Сто тысяч долларов.
— Твою мать, ты серьезно? — восклицает Прайс. — Вот же блять, какого хрена? — тише добавляет она. — Сто штук? Да там все здание стоит десятку.
Эдмунд пожимает плечами, Хлоя наскоро бросает: «Еще увидимся!» — и ныряет в толпу. Сейчас ей нужно найти Викторию.
Прайс совсем не до шуточек, и если Колфилд продала фоток на сто тысяч, то это не просто конкуренция, это…
— Чейз, у нас опять пиздец.
Виктория извиняется перед молодым мужчиной, поджимает губы и отходит с Прайс.
— В старину гонца, приносившего плохие вести, убивали. — Виктория поднимает бокал шампанского. — Странно, что ты все еще жива. Знаешь, кто это? — Она показывает пальцем на парня в красном костюме, от разговора с которым ей пришлось оторваться. — Это Эвиденс, Прайс. Тот самый, который снял голую герцогиню. И он только что предложил разместить свои работы у нас…
— Она только что продала работ на сто штук, — шипит Хлоя.
— Кто?
— Колфилд!
— Как она могла продать фотки за сто штук? — Чейз поправляет платье. — На фотках на сайте неизвестные имена какие-то.
— Вот и я о том же, — хмурится Хлоя. — Если так пойдет, то мы можем смело закрываться.
— Что у вас тут? — Их находит Джастин — взлохмаченный и в своем неповторимом пиджаке, с бокалом шампанского в одной руке и телефоном в другой. — Там Тревор за полчаса уже седьмой чек выписывает, а мы ведь даже не собирались толком ничего продавать сегодня.
— У нас в запасе шестьдесят работ, не обеднеем, — отвечает Прайс. — В арт-центре купили фотки на сто тысяч баксов.
— Какого-то хренового фотографа, — добавляет Виктория. — На открытии.
Джастин присвистывает.
— Босс, насколько тебя это волнует?
Хлоя трет виски руками. Как сильно ее волнует, что завтра все будут говорить о соседнем здании, а не о них? Как сейчас пересчитать рейтинг, который вот-вот упадет? И сколько она может от этого потерять, если кто-то скажет, что в «арт-центре» условия выгоднее?
— Сильно, — признается она. — Уже ползут слухи, и мне это не нравится. Но я не знаю, что могу сделать.
Джастин хлопает ее по плечу.
— Расслабься.
Хлоя лишь скрипит зубами в ответ.
Виктория уплывает к Эвиденсу, Джастин подмигивает Прайс и тоже скрывается из её поля зрения; и стоит Хлое начать думать о расслаблении, как ее вновь окружают журналисты. Она едва успевает отвечать на сотни вопросов, сыплющихся на нее со всех сторон, и мечтает выпить бокал шампанского, или два, а лучше вообще водки.
Хлоя хватает Кая как раз в тот момент, когда толпа проносит его мимо нее.
— Мисс Хлоя, я так рад, так рад! — Он трясет ее руку и рассыпается в благодарностях. — Подумать не мог, что окажусь вот тут.
— В адском котле? — усмехается Прайс.
— В раю! — восторженно отвечает он. — Вы сделали меня счастливым!
От его слов у Хлои на сердце распускаются крошечные цветы.
— Спасибо тебе, что пришел, — искренне говорит она. — Я сделаю тебе пропуск, если хочешь, и ты сможешь приходить сюда когда угодно.
Кай сияет; в свете ледяных огней его красные волосы переливаются тициановыми отблесками, и Хлоя с трудом отводит взгляд.
Если бы она не была затоплена морем, то пала бы жертвой его сангинового мира.
Они тепло разговаривают: Кай говорит ей о планах на Рождество, Хлоя в ответ делится мечтами о соленом океане и горячем песке; Кай клятвенно обещает свозить ее на побережье в «место, о котором знает только он», и это звучит так сказочно и таинственно, что Хлоя на пару минут забывает об окружающем мире.
Волнующий шепот волной проносится по залу, на секунду заставляя замолчать всех присутствующих; вспыхивают и мгновенно затухают отражающиеся в окнах коричневые буквы «арт-центра», и в галерее становится на одну миллиардную ватта темнее: соседнее здание погружается во тьму.
Хлоя первая подбегает к окну и вжимается в него, пытаясь рассмотреть происходящее на улице.
— Сбои в электричестве… Провода порвались… Пробки вырубило… Отключили свет…
Хлоя смотрит на черное круглое здание, из которого спешно выходят люди, видит молнии вспышек, слышит слова «экстренный репортаж» и не понимает, что происходит.
К ней протискивается Брук с планшетом в руках.
— Кельвин говорит, что у них там все нахер вырубилось, — весело сообщает она. — Сюрприз!
— Скоро починят? — хмурится Хлоя. — Странно это…
— Не думаю, там даже аварийка не включается, — подумав, отвечает Брук. — Брось, босс. Ты же сама этого хотела.
— Хотела, — кивает Хлоя.
Хотела. Но не этого. Но не так.
— Мы тут ни при чем, — добавляет Скотт. — Мы все были тут. Я и Чейз точно, да и Тревор где-то носился, я видела его у принтера. Кажется, у нас кончились чеки, — тихо смеется она. — Пойдемте, босс. Там розовое шампанское.
*
Огромное количество live-камер, дронов, мобильников и планшетов, ведущих прямой эфир, десятки блоггеров, журналистов и меценатов, приглашенные звезды и vip-персоны заставляют голову Хлои кружиться.
Она здоровается, жмет руки, произносит дежурные фразы, отмечает выгоду сотрудничества или перспективу продаж, кивает: «Еще увидимся» — и переходит к следующему.
Она благодарит за посещение, хвалит работы — или тонко подмечает, что над ними можно было еще поработать, приглашает выпить шампанского — и не может вспомнить через секунду, с кем говорила.
ESPANADA не выключает огни уже три часа.
Хлоя выключает свое сознание еще утром.
— Босс, устали? — Брук улыбается белозубой улыбкой. — Чертовски сложно веселиться.
Хлоя устало кивает. Осталось еще три часа; затем праздничный салют — и можно будет сворачиваться.
— Я не видела Джастина уже часа два, — говорит Хлоя. — Не могу дозвониться… О, Джастин!
Розово-зеленый пиджак Джастина маячит у нее перед глазами.
— Ты где был? — спрашивает Прайс. — Я всюду тебя искала.
Джастин выглядит посвежевшим: его одежда выглядит так, будто…
— Уильямс, на кой хер ты переоделся?
Вместо белой рубашки на Джастине нежно-серая, атласная; да и брюки в полоску куда-то делись, сменившись джинсами.
— Жарко, — отмахнулся он.
— Да ну? — поднимает бровь Хлоя. — А это что?
Она показывает на черное пятно на его щеке. Уильямс теряется.
— Мне ждать ответа?
— Босс, просто не хотелось бы видеть заголовки, что конкуренты обошли нас, — осторожно отвечает Джастин.
— О боже, — стонет Прайс, ухватившись за голову. — О господи, Уильямс, ты же не… Боже, скажи, что нет!
— Простите, босс, это было единственное, что пришло мне в голову. — Джастин не выглядит раскаивающимся или расстроенным, скорее раздосадованным от того, что его поймали с поличным.