Хлоя собирает в себе остатки самообладания, чтобы не раскричаться прямо сейчас.
Вдох-выдох.
— Макс, я хотела тебе рассказать, — слова, подобные стеклянным бусинам, рассыпаются вокруг них, — но я… подумала о последствиях. Каждое действие, — говорит она, — имеет последствия. Но они были не такими, как… как я бы хотела. Последствия, — вновь повторяет она.
— Ты хотела мне рассказать что? — переспрашивает фотограф. — Пожалуйста. Уточни.
Макс думает: «Хлоя, боже, неужели ты действительно это сделала?».
Хлоя смотрит на нее: «Не надо, не заставляй меня это говорить, прошу».
Но вместо этого отвечает:
— Всё вот это.
Аплодисменты. Занавес. Овации.
— Просто ответь мне. — Голос Колфилд врывается в ее собственную тишину криками из зала. — Ну же! Зачем?
И тогда она цепляется за единственное, что не так больно произносить.
— Да боже, я просто была не в себе! — Хлоя раздраженно взмахивает руками. — Я разозлилась из-за той фотки!
— Ты злилась из-за фотографии? — непонимающе говорит Макс. — И поэтому ты… Но свет пропал до нее…
— Это сделал Джастин, мать твою! Не я!
— Хлоя, — взмаливается Макс. — Хлоя, пожалуйста, будь взрослее! Хватит перекладывать вину на других, господи! Просто скажи, почему ты не сказала мне этого раньше? Или ты планировала продолжать то, что ты делаешь? — Страшная догадка молнией поражает ее, ударяет под дых и поселяется в сердце. — Так ты поэтому со мной, да? Сломала мой центр, теперь хочешь сломать и меня?..
— Мы сегодня до восьми.
— А мы только в шесть начинаем.
Макс не плачет — рыдает; слезы крупными каплями скатываются по ее лицу. Хлоя в ярости смотрит на нее; и Макс кажется, что она сейчас ударит ее.
Хлоя, если однажды ты упустила возможность, а теперь она вдруг снова подворачивается, ты ей воспользуешься?
— Макс, я…
— Хлоя, ты меня поцеловала.
— Дважды.
— Достаточно. — Она выставляет руки вперед. — Не подходи ко мне. Не надо.
Но я не могу об этом забыть. Нельзя не видеть человека несколько лет, а потом просто взять и поцеловать его!
— Макс…
Каждое действие имеет последствия.
— А знаешь, что я сделала, когда ты, блять, кинула меня тогда? — спрашивает ее Колфилд. — Я настолько хотела сдохнуть, что разбила свою камеру в надежде, что разобьюсь вместе с ней. Мне было так больно, что я мечтала стать разъебанным объективом на своем полу. Да что ты вообще знаешь о чувствах?.. Ты вообще знаешь, что такое любить?
Мне нужна минута, чтобы убедить тебя в том, что я заслужила хотя бы просто ответ на звонок.
— Макс, я все могу объяснить. — Хлоя тянется к ней, и билеты выпадают из ее рук, разлетаясь по белоснежному полу. — Просто дай мне время.
Думаешь, мне легко было признаться себе, что я хочу отдать свое сердце Хлое Прайс?
— Не надо! — Она почти кричит. — Даже не смей меня трогать, Хлоя Прайс! Даже не думай! Хватит. С меня довольно.
Она тянется за сумкой на полу, но взгляд цепляется за цветные синие прямоугольники AMERICAN AIRLINES.
Макс выпрямляется, держа их в руках; мурашки бегут по коже, когда она замечает умоляющий взгляд Хлои.
Секунда, чтобы сделать выбор.
Билеты рвутся со звуком распоротого шелка и падают к ногам Хлои осколками разбитых витражных надежд.
— Я ухожу, — бесцветным голосом говорит Макс.
Передайте это вон той девушке за столиком у окна.
Всего доброго.
До свидания.
— А как же все твои слова? — кричит Хлоя. — Как же все те гребаные слова, что ты говорила?! Или это — очередная ложь?
— Я никогда не устану прощать, — тихо отвечает Макс. — Но я больше не верю твоим словам; а без веры, знаешь, оно мне больше и не нужно. Ты хотела сломать? Ты это сделала. Поздравляю. Ты выиграла лотерею. Сорвала джекпот!
Лицо Макс искривляется от боли.
— Так подавись им.
Когда Макс уходит, Хлоя держится еще секунд двадцать — сгорбленная спина, дрожащие руки, сгнившая планета внутри нее; а затем падает на колени и отчаянно кричит, срывая голос.
Стальной внутренний стержень — тот, что делал ее собой, — сгибается пополам.
И с негромким звоном
ломается.
Часы пробивают полночь.
Комментарий к XX. INTER FINAL
Здравствуйте.
Мне кажется, что после этой главы во мне не осталось слез. Это интер-финал: глава перед развязкой, этакий полуфинал конкурса на разбитое сердце Хлои Прайс.
Вместо XXI главы вы увидите две абсолютно разные концовки; и сможете прочесть ту, что вам больше придется по душе; сами сможете определить, какой финал будет ждать Прайс; сделать свой выбор, имеющий последствия.
Не знаю, можно ли смело заявить, что я буду первой, кто пробует подобное, но мне бы хотелось оставить в каждом сердце луч света, а не бесконечную тьму разбитых надежд.
Обе главы будут выложены одновременно, поэтому никто не останется обиженным. Вы даже сможете прочесть обе; а я чертовски буду рада комментариям и отзывам.
Подводить итоги пока еще рано - думаю, сделаю это после концовок, и, конечно же, бонусная глава будет ждать каждого к Новому году.
Ах, да.
Всех с приближающимся Католическим Рождеством, и пусть любовь сопровождает вас повсюду негаснущими огнями.
Ведь я люблю вас всех.
зажигающая свечи надежд
Инсайд.
========== choice 1. THE END. CHLOE & MAX. ==========
И до тех пор, пока ты со мной, пока ты веришь в меня еще, и на губах твоих моря соль, кусает ветер поверхность щек, а сердце гулко стучит в груди, и твой румянец затмил зарю, иди за мной, лишь за мной иди.
Ищи.
Я тоже тебя ищу.
Год спустя.
Хлоя запахивает теплый кардиган поплотнее: холодные аномальные ветра, охватившие город, плохо сказываются не только на флоре и фауне, но и на ней самой — она глухо кашляет, доставая из широкого кармана сигарету.
Щелчок зажигалки, бесшумный вдох — она окутывается клубами терпкого дыма; волосы лезут в лицо, норовят вспыхнуть от алеющего кончика, но ее это не волнует.
Эти блаженные минуты забытья — вне давно уже ставших душными стен галереи — все, что позволяет Хлое быть собой.
Или тем, что от нее осталось.
Виктория вылетает за ней следом; взмахнув широкими рукавами, достает тонкую сигарету из маленькой сумочки и становится рядом.
Хлоя думает, зачем Чейз выходит на улицу, если она может спокойно курить в кабинете; но потом смотрит на огромные мешки под ее глазами, сетку морщин, похудевшее лицо и — неожиданно — на почти совсем потерявшие свой цвет ресницы, ничуть не тронутые тушью.
Быть невестой Прескотта-младшего тяжело.
Когда Чейз подносит сигарету к губам, на безымянном пальце ледяным светом поблескивают бриллианты; Хлоя знает, что их там двадцать семь; как знает и то, что Виктория просто не могла сказать «нет» Нейтану.
Или могла?..
Сигарета к сигарете — одна, вторая, третья; Чейз прощается с ней, желает счастливого Нового года и уходит, а Хлоя все еще стоит на крыльце служебного входа и не может заставить себя вернуться в душные стены STARS GALLERY.
— Это, — говорит она Тревору через полчаса, поднимаясь по лестнице, — последний день в этом году. Давай все сделаем побыстрее. Закрываемся через час.
Тревор кивает, сверяется с отчетом, ругает зависший планшет и следует за Хлоей шаг в шаг; они вместе ставят двери на сигнализацию, проверяют опечатанную сейфовую, выключают свет в подсобных помещениях, оставляя его гореть только в кабинетах, в которых есть еще кто-то. Хлоя ставит сотню подписей у главного инженера, тепло прощается с Тесс и включает ночную подсветку.
STARS GALLERY вновь утопает в ледяном огне.
Она смотрит на большие сияющие буквы, на подсвеченную голубым неоном BY CHLOE PRICE ниже их и улыбается:
— В марте мы празднуем пять лет с открытия. Надо что-то грандиозное. Хорошо?
Тревор только и делает, что поддакивает. Он выглядит бодрым и свежим, хотя и мотается весь день по галерее, делая основную часть работы; и его огромные серебряные очки-половинки сияют, отражая свет прожекторов.
Когда они заканчивают, за окном уже сгущаются сумерки, и город гаснет, чтобы потом вновь вспыхнуть в красно-золотых оттенках; Хлоя жмет руку Тревору на прощание.