- Эй, очнись, - Сквозь звон в ушах слышу приятный голос, но не понимаю откуда он доносится. Одна острая пощечина, как лезвие по венам, сразу освежает. Я морщусь, вздрагивая. Подпрыгиваю на месте и осматриваюсь по сторонам. Плечи поддергиваются и понимаю, что потеряла сознание.
Черноволосый сидел на корточках передо мной во всем своем вликолепии. Его яркие зелёные глаза всматриваются в моё лицо. Длинные пальцы, как у опытного врача, поглаживают меня по поечам.
- Ты как? Можешь встать или тебя донести? - спрашивает он с озабоченностью в голосе, но на последнем слове усмехается и тянется к моим ногам. Я шлепнула его по рукам и зашипела.
- Не смей! Я смогу справится сама, - огрызаюсь я. Он усмехается и поднимает в стороны руки, сдаваясь. Поднимаюсь, но снова падаю, однако меня ловит Сосед по парте. Он смеётся, подхватывая меня.
- Что с тобой? Неужели ПМС? - соркастично заявляет он, оттряхивая мой рюкзак и приподнося его хозяину - то есть мне. Я фыркаю и закатываю глаза. - Не твоё дело, чувак.
Я презрительно оглядываю его и замечаю, что - для середины осени - он одет более чем легко. Тёмная футболка висела у него на плечах, обтягивая плоский живот, брюки, цвета слоновой кости, тянулись вниз.
- А ты значит из тех парней, которым нравится издеваться над бедными девушками?
Парень закатывает глаза и в миг его усмешка исчезает. Он выпускает меня и указывает на себя, затем на меня.
- Если ты такая умная, значит поймёшь с первого раза: не суй нос куда тебе не следует, хорошо?
Он с минуту молчит, но в глазах читается раскаяние. Я киваю, пригвождая глаза к полу и удерживая себя, чтобы не рассмеяться. Парень отходит назад и кивает. Я прохожу мимо него, но уже в пару километров он догоняет меня и прямо по коридору мы оба идем нога в ногу.
- Эй, прости меня. Он ловит мой локоть и пытается улыбнуться. Черноволосый протягивает мне руку.
- Питер. А как твоё имя? - Я усмехаюсь и пожимаю плечами.
- Керри. Следующие два урока мы сидим за одной партой: я слушаю учителя, а Питер временами что-то черкает у себя в блокноте. К концу учебного дня я уже не так вдавалась в подробности, пытаясь кое-что запомнить на слух, а что-то записать конспектом. На последнем уроке нас отпустили раньше положеного времени, так как у Миссис Фо оказались более важные, семейные дела.
2 глава
Под ногами шуршат листья, лужи блестят от солнца, а вой ветра сливается с пением птиц. Дойдя до дома, я открываю входную дверь и захожу внутрь. Сняв с себя куртку и сбросив грязные кеды, сжимаю в кулаке лямку рюкзака и поднимаюсь к себе.
В комнате царил вечный хаос, но не он мне нравился. Здесь, куда не посмотришь, на каждом углу были прикреплены рисунки и отпечатки каждой руки, включая и отпечатки моих друзей из прошлого и некоторых родственников.
Рисунки никем не примечательных людей, даже мне не знакомых, многочисленные списки мечтаний и достижений, а также строки неясных стихов. С левой стороны обитало несколько штук английской литературы, а с другой - аккуратно уложены вещи на краю кровати.
Светлые, но слабые лучи солнца, пробивающиеся через тёмные тучи, падали на прикроватные тумбочки и на фотографию возле кровати. Моему сердцу она была самой ценной. На ней мы по-прежнему вместе.
Я сидела на качелях, а по бокам стояли счастливые родители - живые и здоровые. Папа качал меня из стороны в сторону, пока к маме не пришла идея запечатлеть этот момент. Отцу очень понравилась эта мысль и он позвал соседа - Гарольда, который в тот день подстригал свой небольшой саморучный сад.
Мне было известно только то, что Гарольд работал садовником и был в почете у постоянных клиентов.
Тогда сосед подошел к нам с отцом под руку. Папа отдал ему фотоаппарат и сказал куда и как нажимать. После долгого знакомства с устройством Гарольд, присев на корточки, щелкнул на кнопку и оттуда вылетела "птичка", ослепляя нас всех своим сиянием.
Папа счастливо улыбался сбоку от меня и крепко обнимал за плечи. Мама радостно смеялась и держалась за свободную руку отца. Когда этот момент был заснят, я снова продолжила хихикать, мама потянулась за просмотром сделанной работы Садовника, а папа прижал меня к своей мощной груди и зажмурил глаза, тихо нашёптывая на ухо:
- Спи спокойно, моя девочка. Никто и никогда не потревожит твои сновидения, пока я буду рядом.
Я огорченно вздыхаю и мотаю головой, отгоняя воспоминания. Мне не хватает тех моментов, когда мы все были вместе. Почему мы привязываемся к людям, при этом зная, что они всё равно нас покинут? Почему мы настолько глупы? Как сдержать эмоции, если они отчаянно вырываются наружу? Есть ли от них противоядие?