За окном открываются изумительной красоты пейзажи острова Изумрудного, а тёплый ветер так приятно щекочет кожу, играя без спроса моими волосами. Глаза вовсе не режет, хотя движение машины усиливает поток. Всё же я счастлива. Это от того, что сегодня мне не пришлось вставать как прежде рано, чтобы быстро проглотить завтрак и погнаться на велосипеде за временем. Отец разбудил меня за два часа до отъезда, я села уже за накрытый стол, после чего переоделась. Покинув наш небольшой двухэтажный дом, я обнаружила отца уже в заведённом экомобиле, а чемодан со своими вещами в багажнике.
Дорога до центра Островграда не такая долгая, как могло бы показаться. Всё же сейчас рано, народ не проснулся ото сна до конца и не вышел на просторные улицы. Дороги пустуют, и отец гонит машину как того разрешают правила дорожного движения. По сторонам мелькают высокие деревья, выцветшие от палящих лучей Огзы. За ними, словно за зелёной стеной, притаились то высокие, то низкие дома, сверкающими окнами. Небо над нами такое чистое и лучезарное! Сегодня день словно делает мне подарок и приглашает на прогулку по острову.
— Погода нынче хороша для гуляний, не думаешь?
— Думаю, пап.
— Готова к последнему году обучения в Академии? Не рассчитывай на мою помощь на выпускном курсе, я тебе не помощник. Всё, что я мог, уже сделал для твоей защиты, а дальше ты сама решай свои проблемы. Договорились?
— Да, конечно.
— Мы уже подъезжаем к площади порталов. Я остановлю машину на парковке, выдам тебе твой багаж, а ты уж сама дальше дойдёшь до общежития. Хорошо?
Хорошо, отец. Мне вот что интересно сейчас стало… Как много личностей знают машину отца? И есть ли люди, что в курсе о наличии машины у Мастера Боя? Хотя, наверняка есть, ведь эта машина выдана за вклад в развитие страны. Нет, вовсе не за убийства, хотя они тоже отчасти имеют место, а за активное участие в благотворительной деятельности. С этого года отец будет меньше средств вкладывать в благотворительность — такое заявление он дал мне на этих каникулах. Отец на убийствах и работе преподавателем в Академии накопил огромное состояние, которое однажды перейдёт ко мне. Даже не представляю, насколько богат мой отец. В официальной статистике он один из самых богатых граждан Великоречья и, конечно же, самый богатых среди Убийц-профессионалов. После него, как и в рейтинге идут Франк Максоле, Карф Ганг и Манра Шосс-Кал. Мне давалось побыть в гостях у семейства Максоле. Дом внешне очень богат, но его внутреннее содержание вовсе не блещет изыском. Похоже, что и «Тигр» большую часть своего заработка откладывает в банк, где эти богатства из года в год приумножаются.
Вот и площадь порталов. Её называют в просто народе Разгрузочной, поскольку здесь как бы разгружается весь город. Она представляет собой огромную площадку, разделённую на несколько частей. В каждой части стоит скопление порталов. Каждый из них имеет своё направление, свою конечную точку. Один портал обязательно туда, другой обратно. Один для людей, другой для транспорта. У порталов стоит стража и один казначей. С каждого берётся соответствующая плата. Только один портал стоит в гордом одиночестве и служит лишь для людей, да и бесплатно. Нам он и нужен.
Хорошо, мы остановились на парковке. Надо выходить и доставать мой багаж. Закрою окна для безопасности и буду выползать. Ты уже достал, пап? Спасибо. Ладно, я пойду вперёд. Встретимся позже, около дверей замка.
Единственный бесплатный портал. Он работает одновременно в оба направления и перенаправляет тебя из города к Академии с этой стороны и наоборот. Даже здесь, на площади, этот старинный портал остаётся рабочим и крепким. А ведь он самый первый на этом острове, ведь некогда замок, в котором размещена Академия, принадлежал одному из графов Великоречья и был связан с Островградской крепостью порталом для осведомления о приближении вражеских кораблей. Неспроста же замок размещён недалеко от побережья и скрыт высоким лесом. Он выполнял конкретную функцию, а так же служил убежищем для людей графа, что стояли на стороже морских границ Великоречья. В годы одной из самых кровопролитных войн эта крепость была разрушена враждебными войсками около двух сотен лет назад, но спустя десятки лет отстроена по старинным схемам и графикам.
И вот я снова здесь. Высокие серые стены, три смотровые башни — это и есть Магическая академия Равновесия. Единственное, что её украшает — витраж окон.
Народу ещё совсем немного, мы приехали довольно рано. Всё потому, что до церемонии открытия отец должен сорганизовать остальных педагогов и проверить наличие всей необходимой документации. Больше он не проживает в стенах Академии, его комната полностью освобождена от какой-либо мебели или документации.
Общежитие внешне нисколько не изменилось, но внутри что-то поменялось. Точно. А где мадам Ан? Она что, ушла с работы в общежитии на пенсию? Теперь её место занято другой, ворчливой старушкой в огроменных очках, чудовищно увеличивающих мизерные глазки. Её пронзительный взгляд в мою сторону пугает не по-детски, так и щурится в мою сторону. И почему в общежитие работать попадают старушки? Самые податливые, что ли?
— Чего надо, девка?
— Что, извините?
Что-то я выпала в осадок от её обращения ко мне. Она что, слепая? Перед ней студентка Академии, а позволяет себе подобную грубость в отношении будущей убийцы. Или совсем страх потеряла эта старушенция?
— Ты глухая или как, мелочь? Я спрашиваю, что надо тебе здесь? Заблудилась что ль?
— Извините меня, госпожа, но вы заняли чужое место. Оно принадлежит уважаемой мадам Ан.
— Откинула коньки эта грязная женщина. Если за ключами, так сразу и говори!
— Мадам Ан ушла из жизни? Ладно-ладно. Допустим. В таком случае, мне нужны ключи от пятнадцатой комнаты общежития. Моё имя Чара Чарг. Я попрошу вас быть уважительней по отношению к студентам Академии Равновесия, вы не должны забываться, кем становятся люди в этих стенах.
— Своему папане это скажи, чертовка. Мне всё равно, кто будет жить в этом общежитии и кем он станет. Я за свои годы всего пережила и тебя переживу.
— Ну, смотрите, смотрите сами.
— Держи и расписывайся в журнале, да иди, куда глаза глядят!
Промолчу во избежание конфликта. Всё же я неспроста её предупредила, но ей, видно, действительно ничего с этого не будет. В таком случае я тем более сообщу администрации о её хамском отношении к студентам Академии. Это унижение чести и достоинства человека. Моя роспись теперь стоит в журнале и можно подниматься наверх.
Что-то ещё поменялось в стенах общежития с уходом мадам Ан. Это помещение больше не кажется мне таким уютным и гостеприимным, как прежде. Может, дело лишь в моём отношении к нему? Не в нём самом проблема? А я преодолеваю всё то же расстояние от входной двери до комнаты номер пятнадцать, что и прежде. Насколько всё изменилось за каникулы в нашей общей с ребятами комнате? Похоже, я первой открываю нашу комнату. Она относительно небольшая, здесь умещаются два двухъярусные кровати — две для девочек и две для мальчишек, — два рабочих стола, два платяных шкафа и один гардероб не выше чем моё бедро. На подоконниках два погибших цветка — поливать на каникулах их некому, каждый год себя вносят новые цветы по желанию студентов. Чаще всего подоконник пустует — никому нет дела до цветов. Теперь точно. Уж если раньше за цветами трепетно ухаживала Иная Хиноэ, то теперь и вовсе никто и не подумает о том, чтобы украсить комнату цветами. Кровати опрятно заправлены, за каникулы здесь накопилось пыли. И если уж при мадам Ан тут по возвращению всегда было чисто, то на этот раз всё покрыто толстым слоем пыли. Похоже, в начале учебного года нам предстоит генеральная уборка в общежитии. Раньше я не придавала значения, насколько здесь высокий потолок. Метров так четыре, с половиной.
Ладно, оставлю багаж не разобранным у гардероба, а сама присяду передохнуть. Матрас приятно, мягко прогибается под моей тяжестью. Тут всё такое уже родное, любимое. Я знаю здесь каждый уголок! Нас здесь всегда четверо человек: первый, второй, третий и четвёртый курс. Так распределяют, что в каждой комнате по двое парней и двое девушек, причём в одну комнату попадают те, кто в одном возрасте поступает в училище. Таким образом, в нашей комнате все поступали в Академию в пятнадцать-шестнадцать лет. Когда я поступила сюда, моей целью было отмщение родному отцу, Стила Чаргу, за испорченное детство. Всё это было на фоне детского горя и психологической травмы, полученной от голодания и обморочного состояния в раннем возрасте. В этом году я пришла сюда с иными целями. Теперь я наоборот, все силы брошу на защиту отца.