— Угомонись, Вероника, — а мужичок здравый у неё, трезво мыслит.
— Стил Чарг, твоя дочь голодает и рыдает целыми сутками в твоё отсутствие. Проходя мимо твоего дома, мы часто замечаем её стоящей или сидящей на окне с покрасневшими от рыданий глазами. Нам и знаний не нужно, чтобы понять, что она при виде нас кричит «Папа» и «Мама». Ты чрезмерно занятой человек, но страдает твоя же дочь.
— Где твоя совесть, детоубийца?! — Опять эта глупая женщина. — Хочешь после смерти жены потерять и дочь?! Тогда продолжай, работай!
— Мы предлагаем тебе пойти на компромисс и разрешить кому-то из нас сидеть с Чарой в твоё отсутствие.
Вы шутите? Издеваетесь надо мной?! За кого вы держите Мастера Боя, ублюдки?! Моя дочь — не ваше собачье дело, и никому из вас я её не доверю!
— Вы меня за дурака держите? Никто из вас и близко не подойдёт к моей дочери. А с тем, кто к ней приблизится ближе, чем на пару метров, я расправлюсь самолично.
— В таком случае пеняй на себя, Чарг. Желаешь смерти дочери — так это же…
— Я сам решу свои проблемы. Расходимся, не задерживаемся тут.
— Хорошо, как скажешь. Ты и так уже потерял свою семью, потеряешь и последнего её члена. Продолжай жить скорбью по Мане, скоро настанет период жить скорбью и по дочери. Странно, что отец совсем не думает о своём ребёнке, который был так желанен.
— Заткни своё хайло, тварь. И иди уже отсюда.
— У тебя есть время исправиться, Чарг. А после жди визит органов опеки. Ты убил своих родителей, жену, скоро и дочь убьёшь. Их смерти останутся на твоей совести, Чарг.
Уходите, стоило только сказать нечто подобное в качестве психического давления? Хах! Вы не умеете давить на других, слабаки. Судьба моей дочери под надёжной защитой её отца. Ради неё не пожалею сил, чтобы обеспечить достойное будущее. Моя дочь ни в чём не будет нуждаться. Та сумма, которую я накоплю на её будущее, будет обеспечивать её долгие и беззаботные годы. Я, конечно, ясно осознаю сложность своего положения. Моя дочь утром и днём сидит в доме одна, под барьером. Да, мне сложно уследить за тем, чтобы она хорошо питалась. Порой прихожу домой и застаю её спящей на диване за голодным сосанием пальца. Такое маленькое, слабое, беззащитное и жутко уставшее создание. Она испытывает нужду в моём близости, в общении с отцом, но… Несмотря на осознание того факта, что по прежнему живу в трауре по Мане, никак не могу исправиться. Почему я такой? Когда же я высвобожу своё время на дочь? Когда наступит конец моего траура по любимой женщине?
__
Соседи мыслили куда трезвее меня на тот момент. Горечь, траур не покидали меня, я делал попытки сбежать от этих дурных чувств, забываясь, растворяясь в работе. Но в итоге, я покалечил свою дочь. Из-за меня пошатнулось её общее здоровье, девочка впервые испытала жуткий голодный обморок и медленно погибала, лежа недалеко от порога входной двери. После этого она недели пролежала в больнице под присмотром врачей. А я? Продолжал идти ложно-верным путём и работать. Соседи предупреждали, и органы опеки пришли. Отобрали дочь. Увезли прочь. Лишили прав отцовских. У меня не было права посещать дочь в детском саду, не пускали даже на порог. Даже под предлогом смерти. Такие твёрдые и решительные работники детского дома. Поэтому после, узнав об её усыновлении, я обрадовался. Однако, не долго эта радость продлилась. Мои враги усыновили мою же дочь, и тогда мои страхи воплотились в реальность.
Ну что я могу сказать на это? День начался с очередного шума-гама с утра спозаранку, и вся эта оживлённость из кучки возбуждённых людишек разбудила нас аж за два часа до общего будильника. Иного варианта, как вставать, нам не оставили, и мы повиновались зову большинства. Вся эта праздничная процессия из выкрикивающих: «Подъём и бегом в столовку!» двигалась снизу вверх, открывая одну дверь за другой и призывая присоединиться. Так что когда они подошли, мы уже наслушались недовольных выкриков вроде «Каково **** вы будите в такую рань?!» и окончательно проснулись к их подходу, встретив недовольно-сонным: «Да проснулись мы уже!» Итого, через минут десять стояла уже в ванной и тщательно смывала последние капли сонливости. Окончательно я проснулась лишь после принятия утреннего душа. После этого мы с Пенелопой выгнали из комнаты уже успевших одеться Ферна и Синара с целью самим одеться. Мы вчетвером отправились в столовую, где собралось чуть не всё общежитие. Шум, гам, столовая ломилась от толпы наплывших студентов, жадно набиравших со всех столов подряд всяких кушаний. Сложилось впечатление, будто всех сутками морили голодом. Правда, при виде разнообразия, даже мне было тяжело устоять. Конечно, многие нажрались как свиньи и отправились на длительную прогулку по территории Академии, а некоторые даже, как мне далось расслышать сквозь дикую смесь голосов, и вовсе в лес. Свежий воздух полезен для здоровья, особенно после приёма пищи — так утверждают учёные. Но многие упускают из виду важную деталь — после приёма пищи, а не набивания морды всем подряд. Хотя, кто прислушивается к учёным? Да, пожалуй, никто. Разве что зануды. Остальные же предпочитают наслаждаться «жизнью», а после сутками сидеть на горшке. Чур, я не одна из них.
Пока мы завтракали, Синара разговорить мне не далось уже который счёт за несколько дней. Всё же он до того замкнутый юноша, что аж как-то не по себе от его молчаливости. Мне далось узнать о нём немного от отца: у Синара есть старший брат и младшая сестра. Сестра проживает вместе с ним в общежитии, в одной из последний комнат, а вот старший брат представляет для них двоих угрозу. Отсюда становится понятна причина поступления Синара в Академию. Похоже, что его брат — член клуба Спасателей, либо заядлый Убийца. Правда, этой информации недостаточно для удовлетворения моего интереса. Печально. Сако Альцберг Ёрш и то был как-то разговорчивее Синара Крестника. Неужели мне придётся мучиться?
Неудивительно, что сразу после завтрака Синар ушёл в комнату, а Пенелопа вслед за ним. Похоже, эти двое не намерены веселиться в такой насыщенный день. Да ладно уж. Синару не привычно находиться в такой толпе, а Пенелопа явно переживает события Переходного Экзамена. Ничего, всё наладится у этих двоих. Я верю в наилучшие времена.
Ферн ушёл на поиски старшего брата. Так что мне оставалось лишь пойти на поиски ребят со своего курса или хотя бы Дона. Поднявшись на нужный этаж, я обратилась к ребят из комнаты Дона. Тогда моё сознание пробило воспоминание, в котором Дон сообщил, что как и прошлые два ДОМАР, и на этот ДОМАР он будет на кружке «Оружейник» в качестве рассказчика. Ну, я, поблагодарив ребят, и направилась на площадку за Академией. Правда, в этом году её сместили вправо от Академии, если смотреть в направлении замка, поскольку ранее занимаемую площадь заняли библиотека и зона отдыха. Кстати, сегодня там тоже дикое столпотворение, все желают барбекю или чего-нибудь мясного. Библиотеку намерено закрыли, чтобы пьяные и возбуждённые студенты не наведались в неё и не натворили дурных дел. И верно, легче предупредить, чем потом справляться с последствиями бури.
Что ж, наведаюсь к Дончику. Интересно, что он мне поведает?
Эти портреты… Точнее, фотографии бывших преподавателей Магической академии Равновесия. Люди, память о которых живёт во мне, Франке, Рионэ. Мы учились здесь в годы, когда эти люди ходили по этим лабиринтам, когда их голоса можно было услышать из-за десятков углов, ибо такова особенность распространения эхо в замке. Самой первой, конечно же, директриса. Анка Стриж, с которой мы попрощались раз и навсегда в прошлом учебном году. Многие студенты до сих пор отказываются верить в её смерть. Отказываюсь верить и я. Следующим первый Мастер Боя, Кар Хан. Мастер… Мой Мастер… Мой второй отец… В своей жизни я убил двух своих отцов…
— Воспоминание –
Отчего-то мне не очень комфортно при мысли прямо сейчас зайти в учительскую ради диалога с Мастером. Явной причины назвать не могу, но это ставит перед вопросом: стоит ли стучаться сейчас в учительскую или перенести беседу на другой день? А? Диалог преподавателей? Чуток приоткрою дверь. Всё же так интересно иногда послушать, о чём говорят преподаватели меж собой. Мастер беседует с директрисой.