Мы остались наедине. Меня всё сильнее трясёт, у меня не остаётся больше сил. Могу ли я заплакать прямо сейчас, при тебе? Ты тоже чувствуешь через прикосновения ко мне эту крупную дрожь, что меня одолевает? Кажется, словно вот-вот ноги подкосятся и опустят моё ослабевающее тело наземь. Ты подхватил меня в самом начале, помогаешь мне медленно сесть с опорой в стену. А-а-а-ах! Нет, всё, хватит! Не буду больше сдерживать слёзы! Нет больше моих сил! И вновь я оказалась в твоих крепких объятиях под медленными поглаживаниями по спине. Ты рядом, но это ничего не изменит. Прошлого не вернуть, ошибки уже допущены, а отношения с Доном разорваны раз и навсегда. Будь у меня шанс! Будь у меня шанс — позволь Судьба! — допустила бы эту же ошибку вновь?! Увы, это не в моей власти, даже Судьба-разлучница тут не всесильна. Прошлое на то и прошлое — чтобы на основе полученного опыта строить будущее. Но… будь я разумней, будь я преданней и уверенней в себе… мы были с Доном вместе! Были бы! Но уже не вместе. Дон… Дональд… Почему всё так сложилось?! За что?! Почему вечно на мою долю приходятся такие тяжёлые моменты?! Неужели достойна такой доли?!
Я ведь уже прошла через это не в первый раз! Опыт должен был научить меня, а я так эгоистично не приняла его всерьёз и забылась. Забыла, что ссоры с Доном на подобной почве уже всплывали! Забыла, как он терпел мои срывы на себе, не принимал всерьёз, не брал себе в голову. Забыла о нашей договорённости не допускать подобного в наших отношениях! Забыла, что не одна я здесь — человек — и он чувствует тоже. Насколько же ты терпелив, Дон? Насколько же ты оставался мне предан? Ты был верен мне всегда, а я слепа на чувства. Неуверенная в себе до того, что посмела сомневаться в возлюбленном, в его верности. Да, я сама… неверна партнёру. Моё отношение к нему не назовёшь любовью. И всё же… Так больно, словно то была истинная любовь. Меня охватывало истинное, сокровенное счастье рядом с тобой. Дончик. Если подумать… не ты отвернулся от меня изначально, а я. Это всё моя вина! Мне нести на себе груз ответственности за разрыв отношений, и ты дал мне ясно это знать. Если бы ты мог меня простить… забыть тот день… Забудешь ли ты его когда-нибудь? Забудешь ли обиды на меня? Простишь? Вернёшься? Нет. Это невозможно забыть. Никогда не забуду свою грубость по отношению к тебе. Никогда не забуду эту горечь расставания с тобой! Ты тоже никогда не забудешь и уже не простишь, не вернёшься ко мне. Никогда! Никогда! Ты дал мне знать, что уже НИКОГДА между нами не будет что-либо, любые отношения. Ты не дал мне даже сохранить дружеские отношения! Не бывать между нами и дружбы!
С тобой было так весело и приятно проводить время вместе. Мы вместе смеялись над твоими шутками, над знакомыми нам двоим анекдотами, даже сочиняли их в своём узком кругу. Ты был таким откровенным со мной, особенно на каникулах. Рассказ твоих друзей, твои чувства, вызванные этим рассказом… Твои слёзы… Помню.
Мне остаётся лишь… радоваться за твои новые отношения со Сцилией? Верно?
Я отказалась идти в общежитие и теперь стою за дверью кабинета директрисы в ожидании, когда Кирия покинет его и сообщит о решении. Поговорить со мной у него не получилось — плакала очень долго и интенсивно, в итоге ослабла и выдохлась. Всё то время он не отпускал меня из своих крепких объятий и медленно поглаживал, выражая свою поддержку. Желание идти куда-то, где другие, особенно зрители разрыва наших с Доном отношений, не было совсем. Тогда Кирия привёл меня сюда, в башню. Что он надумал?
Уже вернулся. Мадам Цэган одна в своём кабинете. Значит, Кирия о чём-то договаривался с мадам Цэган? Легонько улыбаешься.
— Идём, нас отпустили на выходные.
— Куда?
Берёшь меня под свою руку и уводишь из башни, сохраняя лёгкую улыбку на устах. Отсюда, со стороны, вблизи, ты словно ещё тот самый Кирия Онно, что я встретила в свой первый день в Академии Равновесия. Улыбчивый, радостный, энергичный, дружелюбный и заботливый, вежливый и осторожный с другими. Если вспомнить тот день…
— Воспоминание —
Дверь оказывается открытой, я смело шагаю внутрь, но тут же в ужасе замираю на пороге. В косяк прямо у моей головы, едва не касаясь моего уха, с глухим стуком вонзается метательный нож. Затаив дыхание, я широко распахнутыми глазами смотрю на сидящего на втором этаже кровати высокого юношу. Длинные светлые волосы, не до конца застёгнутая светлая рубашка и достаточно узкие брюки с множеством замков. Он уже подбросил в воздух ещё один нож и, ловко перехватив его в полёте за лезвие, метнул в стену. В следующее мгновение наши взгляды встретились, он дружелюбно улыбнулся, крутя в пальцах очередной нож.
— Проходи, не бойся, — он кивком приглашает меня внутрь.
Но только лишь я собираюсь сделать шаг, как в стену снова летит нож, а затем ещё один точь-в-точь рядом с предыдущим.
— Прошу, остановись хоть на минутку! — набравшись смелости, прошу я.
— Ох, извини, — Он вскидывает руки вверх и смущённо улыбается. — Просто забыл, что сегодня селятся первокурсники. Все мои прежние соседи относились к этому спокойно.
Я прохожу в комнату и сажусь на кровать под ним. Метание ножей возобновляется, я же решаю разобрать вещи. Комната не тесная, но и не особо просторная. Две двухъярусные кровати стоят в дальних от двери углах по обе стороны от окна. Между ними — небольшой деревянный столик с четырьмя стопками учеников, один из комплектов — мой, на нём даже значится моё имя. Так же, как и кровати, вдоль стен стоят письменные столы, над ними — по две полки, и шкаф для одежды. Ничего лишнего.
— Ты же с первого курса, верно? — раздаётся сверху.
— Ага, — подтверждаю я. — А ты?
— Третий, — произносит мой сосед. — Такая молчаливая, давай хоть познакомимся, что ли? Как тебя зовут?
— Чара Аух, — решаю не противиться я, отец ведь советовал подружиться с соседями.
— Аух?
— Аух, Аух. Я — дочь Цоболя Аух.
Бесконечные удары ножей о стену, которые я почти перестала замечать прекращаются. Я поднимаю голову, чтобы разобраться в чём дело, и тут же встречаюсь с взглядом внимательных ярко-синих глаз. Их владелец, перевёрнутый вверх ногами, свисает со второго этажа кровати, и смотрит на меня.
— Что? — не выдерживаю я молчания.
— Ничего, — мотает головой он, глаза его по хищному сужаются. — Просто ты не похожа на Аух.
Я не нахожу подходящих для ответа слов.
__
Если взглянуть на тебя этого дня… не замечаю различий, ты остаёшься в моих глазах прежним. Даже складывается ощущение, будто не вырос, не возмужал, не окреп, остался всё тем же парнем лет восемнадцати, каким был. А ведь в прошлом году я… признавалась тебе в чувствах. В памяти моих губ отпечатался твой грубый, но страстный поцелуй, не предназначенный мне. Тот поцелуй — лишь для утешения.
— На эти выходные ты под моей ответственностью.
— Так куда мы идём?
— Погостишь пару дней у меня, покажу тебе море.
Так и вышло. В тот день Кирия помог мне быстро собрать часть вещей, упаковать в чемодан, после чего мы максимально незаметно — пока все подкрепляются в столовых — перебрались к порталу и покинули территорию Академии Равновесия. Наш путь лежал на северное побережье Изумрудного острова, к северо-западу от Островграда. Туда вела скоростная трамвайная линия. Прежде, чем мы добрались до станции, Кирия сводил меня в магазин, где мы затоварились на пару дней. Покупки были приятные, друг угостил меня вкусными пирожными, вызвав у меня внутри смешанные чувства. На какой-то момент мне в голову закралась мысль — а не влюбляюсь ли я в друга? Может ли быть так, что тогда, в прошлом году, действительно испытывала к нему романтические чувства, а сейчас они возрождаются в связи с нашим уединением? Но после… просто поняла, что у меня нет шансов, даже если мои предположения касательно своих собственных чувств и подтвердятся. Именно в тот момент на моём лице, наконец, появилась хоть какая-то, пускай и не длительная, улыбка.