- Ага, рассказывайте кому другому! И потом, я не в курсе, чем сапожники занимаются в свободное время.
- Вариантов много. Если я что-то узнаю – позвоню.
- Лучше – не откладывайте, - пробурчал Арсен. – А то, кроме чего полезного, может, и дерьмо какое всплыть где не надо. Если вы берете на себя... заботу о Стефании Яновне, то... настраивайте ее на сотрудничество.
- Мы, в свою очередь, - вставил Роман, - взяли на себя заботу о ее безопасности. За ней третий день приглядывают наши люди. Мы понятия не имеем, за что убили Олега и что в голове заказчика, но если Адамова владеет какой-то нужной им информацией, лучше ее далеко одну не отпускать, потому мы проявили инициативу. Словом, если вы ненароком заметите за собой хвост – Шкоду Фабиа стального цвета... это мы, не пугайтесь.
Андрей Никитич рассеянно кивнул, пребывая сейчас собственными мыслями уже не здесь, и попрощался с Романом и Ковалем. Потом прощального поцелуя удостоились Женя и Елизавета Романовна, сунувшиеся в кабинет как-то эдак под занавес всеобщего дурдома, суть которого в настоящее время он улавливал с трудом. А Ринго, вертевшийся под ногами, сам норовил расцеловаться с Маличем, но его порыв остался безответным. Не до того.
Ни до чего.
Потому как переваривать все услышанное Андрей начинал только теперь.
И едва оказавшись на лестничной площадке, порывисто достал из кармана телефон и набрал Стешу. Та ответила так быстро, как если бы в это самое время гипнотизировала трубку взглядом. И голос ее – из обычного реального мира – прозвучал обычно. Привычно.
Реально.
И ласково.
- Если ты звонишь сообщить, что сегодня задержишься с работы и у тебя неотложные дела, то рановато начал сбегать, Андрюш.
Он же, вслушиваясь в звук из динамика, в Стешины интонации на том конце, пытался понять – как прошла встреча с доблестными полиционерами, о которой упоминал Арсен.
- Неужто ты уже дома? – спросил Андрей, разбавляя беспокойство веселостью.
- Да, репетиция раньше закончилась, - безмятежно отозвалась она. – Я съездила по делам и уже на месте. У меня сюрприз. Надеюсь, ты меня за него не грохнешь.
Сюрприз… Тут каждый день сюрприз на сюрпризе… Но продолжая балагурить, он спросил:
- Ты купила метлу?
- Нет. Зачем мне метла при наличии пылесоса? Кстати, где он? Я хотела прибраться.
- Лучше ужин готовь, женщина, - усмехнулся Малич. – Я сейчас буду. У Жени был, уже подхожу.
И через несколько минут он прижимал к себе Стешу, покрывая поцелуями ее лицо и засыпая вопросами:
- Как день? Что там у вас случилось, что отпустили раньше? А можно так всегда будет?
- Всегда – не получится. Всегда – это слишком серьезная категория для легкомысленной особы вроде меня, - прошептала она, вцепившись пальцами в его рубашку несколько крепче, чем того требовало простое объятие в конце дня, и Андрей не мог этого не заметить. – Жарко́е будешь? Я мясо жарю.
- Буду, - кивнул он и, чуть отпрянув, посмотрел ей в лицо. – Все нормально?
- Естественно! Пойдем. Хочешь сюрприз посмотреть?
- Конечно!
Впрочем, не полюбоваться этим сюрпризом у него шансов не было, пусть и считается зачастую, что мужчины невнимательны к внешним деталям – интерьеров, например. Гнусный поклеп!
Сложно игнорировать взрыв красок на собственной кухне, на которой годами мало что менялось в смысле цветовой гаммы и предпочитаемых – не им, а когда-то давно Томой – вариантов оформления стен. Нет, ремонты, конечно, делались. Но как-то... с учетом привычного.
А сейчас, едва ступил на порог, он обнаружил, что окно занавешено яркими шторами с большущими подсолнухами. И на стене появились сразу две похожие картины с аналогичным рисунком. Посреди всего этого стояла, подбоченившись, Стефания и солнечно улыбалась, будто бы рассчитывала, что этим собьет его с толку. И если она всерьез на это рассчитывала, то ей это совсем не удалось. Андрей, слегка зажмурившись от удвоенной яркости солнечного света, бившего сейчас сквозь новые занавески, со смехом сказал:
- Я понял. На премьеру твоего «Трамвая» приду с букетом подсолнухов.
- А я всегда хотела такие шторы, - улыбнулась она в ответ. – Именно на кухню. Как-то нигде никогда не складывалось. Пусть у тебя будут. Если ты не совсем против.
- С чего мне быть против?
- Твоя же кухня! Может, тебе не нравится – имеешь право.
- Лишь бы тебе нравилось, а то еще сбежишь на другую кухню.
- По собственной воле – ни за что. Просто у меня никогда своего не было, - она зависла, глядя на эти шторы, и на мгновение в ее лице что-то изменилось. Будто бы на солнце набежали тучи. Но надо отдать Стефании Яновне должное – она быстро справилась с собой и очень скоро оказалась у плиты, на которой шипела сковородка.