- Нам надо поговорить, - решительно сказала Стеша, прервав их взаимное разглядывание.
Андрей не менее решительно сделал еще один шаг, разделявший их, и крепко прижал к себе.
- Чай будешь? – чуть отстранившись спросил он и подтолкнул в сторону кухни. Она, словно бы не желая прерывать их касание друг к другу, быстро взяла его за руку, но так же быстро и отпустила.
- Кофе буду. Покрепче.
Усадив ее у стола, Андрей принялся колдовать над кофе, а пока тот тихонько бурчал в джезве, присел рядом и, глядя прямо в глаза, велел:
- Выкладывай.
Стеша кивнула, точно так же глядя на него. И проговорила так спокойно, как только могла:
- Наверное, у нас с тобой ничего не получится, Андрюш.
- С чего это вдруг? – спросил он, удивленно вскинув брови.
- Потому что не получится. Я тебе все объясню… просто это трудно, - Стефания сглотнула и посмотрела на плиту, где готовился напиток для нее. Отгородиться чашкой хотя бы – такой себе щит. Не очень. Но в отсутствие других вариантов – и этот сойдет. Наконец она заставила себя снова выдохнуть и вытащила журнал, немного измятый, но радующий взгляд яркостью и глянцем.
- Эти двое – мои бывшие, - устало, но настраивая себя сосредоточиться и договорить до конца, начала она, а он почти осязал исходившее от всей ее маленькой фигуры напряжение. – С Олегом Панкратовым ты заочно знаком. С его ботинками… Его убили. Подозревают меня. Второй, Владимир Кульчицкий, дает интервью на тему моей психической н-нестабильности и оценивает возможность того, что я действительно… это сделала. В ближайшие дни меня могут арестовать и отправить в СИЗО. Как только найдут доказательства моей причастности, а в п-полиции на это очень настроены… в смысле – найти. Именно меня найти. Потому, наверное, у нас ничего не получится.
- Эк ты вывернула, - улыбнулся Андрей. – Про банкира я знаю. С домыслами полиции можно побороться. И не получиться у нас может лишь в том случае, если ты решишь, что я тебя не устраиваю.
Стефания сжала в пальцах бумагу чертова журнала, и это было единственное, чем она выдала свою беспомощность. Впрочем, кажется, Малич начинал разбираться в ее реакциях и жестах. Может быть, благодаря несколько нелепой уверенности, что с ним она настоящая.
- Разумеется, сегодня все СМИ об этом трубят, - снова прозвучало совсем без эмоций. – А раз знаешь, то должен понимать, что для нас совсем не остается выхода. Я не могу повесить на тебя такую… такую повинность. Я не хочу и не могу остаться с тобой, чтобы ты чувствовал себя обязанным мне помогать. Потому сейчас я допью кофе и пойду собирать вещи. Все останется так, как было с самого начала… Веселым и красивым летним романом.
- Не городи чепухи, - отмахнулся от ее доводов Андрей и, поднявшись, выключил кофе. Налил в чашку и поставил перед Стефанией. Забрал из ее рук журнал и выбросил в мусорное ведро. А потом снова оказался рядом с ней, лицом к лицу. – Никакие вещи ты собирать не будешь. Выпьешь свой кофе, успокоишься и будем узнавать про адвоката. Думаю, будет лучше, если прямо сегодня с ним и встретимся. Ты все же почему так рано? Отпросилась?
- Уволилась! Мне сказали уволиться – и я уволилась. Потому на хорошего адвоката мне не хватит, а плохой не поможет. Даже несмотря на все те миллионы, которые я типа сперла у Олега. Но тащить в эту яму еще и тебя я не собираюсь, ясно?
- Ясно, - кивнул он. – Уволилась – и хорошо. Будет больше времени. В общем так. Адвоката возьмем у Моджеевского. Роман, кстати, просил, чтобы ты хорошенько подумала и вспомнила все, что может быть важным. Они там с его начальником безопасности тоже шуршат. И, в отличие от полиции, думают, а не назначают виновного.
- Жена Олега тем более шуршит, и ей не терпится меня посадить, - огрызнулась Стеша, едва ли слыша главное – никуда ее не отпускают. Андрей ее не отпускает. Она вскочила с дивана и подошла к нему: - Не придумывай мне никаких оправданий. Я знала про жену. Можно сказать, отбивала. И жила с ним ради денег, а он б-был… щедрым. Нахрена тебе вся эта грязь в твоем доме?
- Что ты заладила одно и то же?
- Я заладила то, что ты, кажется, совсем не понимаешь! Я думала… в эти недели с тоб-бой, я думала, что у нас хотя бы время есть, что оно все спишет, что я докажу, что могу жить… нормально. А сейчас получается, что и времени мне не п-положено. Нет его! Сначала м-меня окунут по самую макушку во все, что я за жизнь натворила, потом ты мне будешь письма в тюрьму писать? Да даже если и нет… ты сам-то уверен, что тебе это все надо? Посмотри вокруг! – она ткнула в сторону мусорного ведра. – Оно так легко не выб-брасывается! Оно всегда б-будет. И это не твое, у тебя… в конце концов, у тебя дети. Ты не заткнешь всех! И сам… сам – сможешь?! Да я сукой п-последней буду, если всем этим тебя награжу!