- Это ты сейчас про зеленку?
- Тоже в Гугле прочитал?
- Прочитал, - кивнул он.
- Ясно... до состояния «залить все нахрен зеленкой» я тогда еще не дошла. Дурацкий поступок. Нет... я согласилась. Со всем, на чем он настаивал, я согласилась. Мы стали жить втроем. Как тебе?
- Мне? – переспросил Андрей. – Мне не нравится. Но ты же о себе…
- А я – дура. Или, наверное, сошла с ума. Сейчас вспоминаю и почти уверена, что сошла с ума, потому что позволила переломить себя пополам. У меня на хребте, кажется, до сих пор слом. Я тогда… несколько дней провела в горячке, находя оправдания тому, что не могу без него. Любви уже было недостаточно для оправданий. Прощения тоже. Но я все равно не могла. Я сама позволила ему это сделать с собой. Родителям и брату не говорила. Ну подумаешь, в нашем доме посторонняя баба живет. Мы работаем. Да если бы и узнали – что такого? Бунин тоже жил с женой и любовницей под одной крышей... хотя это меня занесло – женой я так и не стала. Да и Володька нифига не Бунин. Недотягивает. Уже потом, спустя время, я пришла к выводу, что до любви моему отношению было уже далеко. Не любила, любовь к тому времени подохла без лишней театральности, тихо так... а у меня начались натуральные судороги в ее отсутствие. И зависимость от этих отношений осталась. Ты представляешь себе, каково ложиться спать, зная, что в этот момент мужчина, с которым ты живешь много лет, под этой же самой крышей, в соседней комнате трахает другую бабу, моложе и, может быть, красивее? А потом утром вставать и как ни в чем не бывало собираться за завтраком. И работать. Потому что я обещала натаскать ему ребенка. Сделать из нее актрису, до которой она тоже недотягивала, как Володя до Бунина. Мы каждое утро пили чертов чай в спокойной, расслабленной... семейной обстановке, а я постепенно сходила с ума от мысли, что он меня не хочет. Ее хочет – а меня нет. Списал в утиль. Наверное, тогда я и решила доказать и ему, и ей, и себе, что я... могу вызывать желание. Пусть не Кульчицкого, пусть кого-то другого, но могу. Чтобы ради меня совершали дурацкие поступки, за мной... ухаживали, ради меня разбивали собственные семьи. Я не хотела быть той, которой изменяют, и на которую смотрят с жалостью. Я хотела, чтобы... чтобы я была одной из тех, к кому уходят. Я не могла заставить себя бросить его, но стала флиртовать направо и налево. Везде, где бывала. На работе, на вечеринках, на улице. Нас все еще позиционировали как пару, про Анжелику тогда не пронюхали. По официальной версии она просто у нас жила... моя близкая подруга. А я вот так запорхала... На свидания стала ходить, вып-пивать. Со стороны, наверное, казалось, что я рехнулась, настолько перестала походить на себя, какой была раньше. А он терпел и молчал. Сейчас я думаю, потому что был связан контрактом. Слишком много на кону для него оказалось. А тогда мне... представлялось, что молчит – потому что чувствует свою вину и все-таки... любит. Но только проходили месяцы, а ничего не менялось. Он продолжал спать с ней. Иногда – когда охота находила – со мной. И по утрам мы жрали втроем чертовы завтраки. А потом я Володе изменила уже по-настоящему. Дважды. Да даже если бы и всего раз – это измены не оправдывает... даже тем моим состоянием нельзя.... Первый – я была пьяная вусмерть на какой-то дискотеке, мы вместе с Анжеликой там напились до чертиков, Кульчицкий приехал нас забирать. Лика согласилась, а я осталась. Видеть его не могла. Потом проснулась с мужчиной... вернее, с мальчиком лет восемнадцати... в гостиничном номере – помнила плохо, что там происходило вообще. Думала умру. У меня болело все, я не знала, что во мне не болит. А позже... очухалась... все ничего, прошло. Таблетка аспирина, холодный душ и отъезд Володи с Анжеликой на гастроли сделали свое дело. Помнишь, я говорила, что не люблю гастроли, и предпочитаю оставаться на месте. Дублерша – это удобно. И мне, и Кульчицкому. По этому поводу я в то же лето закрутила роман с... ну с работы... из администрации... он был женат и отнесся ко мне очень серьезно. К тому времени, как труппа вернулась, собрался разводиться, идиот. Его жена со мной ругаться приходила. Такой скандал поднялся, об этом и говорили, и писали... Закончилось очень смешно. Я п-правда до слез смеялась, так было смешно. Лика забеременела, представляешь? И Кульчицкий – та-дам! – надумал на ней жениться. Из нашего дома меня попросили съехать. Он был на него оформлен, а мне было не до разбирательств. Господи, я так хохотала, что остановиться не могла... И пить... стала очень много. На премьере осенью работала подшофе. Он видел. Все, наверное, видели. Не знаю, как меня вообще на сцену выпустили. Это тогда я на него флакон зеленки и опрокинула, когда на поклон вышли, уже в конце. Такая картинка для прессы красивая была. И я красивая была. После этого несколько дней провалялась в отключке, а когда выбралась, выяснилось, что я в Брехтовке уже не работаю. А Володя дал большое интервью, в котором причиной нашего расставания назвал мое хроническое пьянство и постоянные измены. И ведь не соврал же нифига! И честно женился на своей Лике. Быстренько, пока у нее живота не видно. Я об этом, прямо как ты, в Гугле прочитала. Наелась каких-то таблеток, не помню каких... Запила вискарем, а через десять минут уже набирала скорую, так испугалась того, что сделала. Об этом знали только родители, брат с невесткой. Теперь ты. Дальше ты тоже в курсе – я грохнула Панкратова и сперла его бабки.