- В любой нормальной стране принято, что интеллектуальный продукт стоит приличных денег, - скривив в усмешке губы, объяснил Богдан. – Поэтому отменять мы ничего не будем, как и брать другие побрякушки. Алина!
- Да, Богдан, идем, - Акаева в мгновение ока оказалась возле него и вцепилась мертвой хваткой в его локоть. – Спасибо! Это было... волшебно.
- Судя по тому, что Богдан Романович только что назвал это – побрякушками, все же не особенно впечатлило, - улыбнулась от уха до уха Юля. – Тогда тем более чаевые ни к чему. Богдан, давай карту, буду делать возврат.
- Хорошего дня, Юлия Андреевна, - проигнорировал ее деловитость Моджеевский, и не успела та и глазом моргнуть, как он покинул ее магазинчик, уводя за собой свою слегка оторопелую спутницу.
- Папик! – буркнула ему вслед Юлька, чего он уже, конечно, не услышал. И сердито решила про себя, что обязательно передаст сдачу с Димкой. Они же наверняка видятся хотя бы по работе.
Но о грандиозности ее планов Богдан едва ли подозревал. В это самое время он уверенным шагом пер к своей машине, оставленной у ресторана. Алина бежала за ним следом, все так же вцепившись в его локоть. И лишь спустя несколько минут молчания, которые потребовались, чтобы добраться до места, озадаченно выдала:
- Какая муха ее укусила?
... а влюбляться пока не спешила
***
Саму Алину никакие мухи никогда и никуда не кусали. И ее рассудительности вполне можно было позавидовать, потому как на любой случай жизни у госпожи Акаевой, несмотря на ее молодость, имелся запасной план, чему способствовали немалая работоспособность, наличие серого вещества в черепной коробке и отцовский завет: «Мозгами надо пользоваться». Ну и еще тот факт, что, помимо мозгов, внешностью пользоваться она тоже умела, а влюбляться пока не спешила, потому как влюбляться без гарантий на счастливое совместное будущее – глупость нереальная, которую позволить себе она не могла – не по карману такая роскошь. Об этом говорил уже мамин пример – та страдала после развода второй десяток лет, а все потому что замуж вышла по любви.
Словом, гарантиями их возможного с Богданом будущего Алина сейчас и была озадачена сильнее всего. Моджеевский ей нравился. Искренно и по-настоящему. Образованный, умный, богатый, молодой мужчина, которому впору самому на обложках журналов мелькать, так он красив, не может не нравиться, и она считала бы, что сорвала джек-пот, если бы была уверена в том, что у них что-нибудь получится.
О серьезности их отношений, конечно, говорить было рано. Они встречались всего только несколько недель этой осени, которая, к тому же, еще не закончилась. Но чем ближе к концу года, тем быстрее пробегали дни, и ноябрь пестрил их чередой, не давая возможности выдохнуть. Ничего о совместном отпуске на новогодних каникулах Богдан не говорил. Во всяком случае, конкретного. И даже перспектива вместе провести новогоднюю ночь сейчас представлялась Алине очень туманной. А ведь при их занятости графики следовало согласовать заблаговременно. И сейчас Акаева отдавала себе отчет, что, помимо шикарного секса, чего-то главного в их романе не хватало. Теплоты, что ли. Интереса к тому, чем занят другой. И это, к сожалению, зависело совсем не от нее. Она-то была максимально открыта.
У нее была способность подхватывать поведение мужчины, подстраиваться под него и в чем-то становиться идеально соответствующей его запросам. Потому свой интерес Алина Богдану не навязывала. И даже не заговаривала о своих чаяниях на праздники. Но где-то в глубине души очень четко сознавала: ни черта у нее не выходит. Не того он ждет. Не то ему надо. И сам ей не дает того, что надо ей.
Потому умопомрачительный секс – явно не гарантии. Хотя и он не лишний. В конце концов, пар Моджеевский спускал в ее постели, и на сторону не ходил, в этом Алина была как раз уверена – при его загруженности подобные фортели нереальны. А это хоть некоторая, но надежда на то, что пока она ему не надоела, у нее есть шансы.
Но почему, черт подери, Богдан до сих пор не явил ей ни одной эмоции! Ни единой! Если не считать того дня, когда купил ей очень дорогую брошку на местной почти что барахолке.
Сейчас эта самая брошка украшала атласное черное вечернее платье, в котором ее пять минут назад фотографировали сначала в специально оборудованном зале шоурума Нины Петровны, а потом на улице, у моря. Та пригласила ее участвовать в рекламной кампании новогодней коллекции, а Алине это было только на руку. Во-первых, еще одно подтверждение ее связи с семьей Богдана лишним для прессы не было. Во-вторых, персональное поощрение от его матери не было лишним для нее лично. Ну и в-третьих, здесь ей просто нравилось. Линия одежды «Найс Дресс» реально могла бы конкурировать и со столичными брендами. А в чем-то и опережать их в передаче тенденций.