Но этой философии было довольно, чтобы снимок сохранить в отдельную папку на компьютере. И через день ее удалить. Не дай бог Димка найдет, беды не оберешься.
Впрочем, возможна ли с Димкой беда? Какая может быть с Димкой беда? Он в жизни не брал ее вещей – ни ноутбука, ни планшета, ни телефона. А она – не лезла в его, потому что они оба уважали личное пространство друг друга. И никогда не спорили. Господи боже, они вообще никогда и ни о чем не спорили! Ей всегда было проще согласиться с ним, чем выносить его обиды на любое слово против с ее стороны. Он замыкался в себе и мог целыми днями не разговаривать, игнорируя ее присутствие. Однажды после очередной такой размолвки, когда Андрюше исполнился годик, Юлька своего супруга три дня по всей столице искала, а когда он нашелся, то заявил, что жил у друга, а на работе взял отпуск. С тех пор спорить они перестали, и Юлька сделалась покладистой.
А Богдан никогда не обижался.
Она помнила.
Он не обижался. Они могли почти вусмерть орать друг на друга, доказывая с пеной у рта каждый свою правоту, а уже через минуту целоваться до свиста в ушах. И потом снова орать, но так никогда и не перейти черты, после которой отношения могут испортиться. Он не обижался на нее от слова совсем. А ей никогда бы не пришло в голову чувствовать себя задетой его несогласием. Кроме одного-единственного раза. Тогда, когда он оскорбил ее сестру – этого Юлька стерпеть не смогла. Но это и не было спором. Это стало концом их мира – одного на двоих. Вот только вряд ли они подозревали тогда, что их дурацкая ссора окажется окончательной и отрубит одного от другого.
И все-таки сегодня он ее отбивал. Совершенно серьезно и последовательно отбивал. Четыре встречи. И она уже сама целует его.
- А вот это заказ, наверное, тебе... ну или задание, уж не знаю, - отвлекла ее от очередного мысленного витка Машка.
- Какое задание? – не поняла Юлька, рассеянно подняв глаза на подружку, а та протянула ей листок бумаги с записанным на нем номером и именем.
- Вот. На прошлой неделе два раза приходил. Запонки ищет. Какие-то винтажные хочет, интересует середина двадцатого века, но у нас такого ничего сейчас нет. Может, поищешь?
Юлька автоматически протянула руку, чтобы забрать записку, но, не успев глянуть в нее, уточнила:
- Какое-то конкретное имя нужно? Или все равно?
- Не знаю, он не уточнял, а я спросить не додумалась.
- Почему?
- Слушай, не до того было. Я пялилась!
- Как это?
- Да вот так! Ты бы его видела – это же ходячий сгусток сексуальной энергии. Тестостерон в чистом виде. Высокий, стройный, одет с иголочки, а индпошив я отличать от базара в Карасевке умею. Чисто Голливуд. А глаза! А улыбается! Такие ямочки на щеках... и вообще... Блин, Юльк, я думала, у меня трусы мокрые будут только от его вида. Такой мужик!..
- Господи, когда ты уже кого-нибудь себе найдешь, чтобы на клиентов не кидаться! – рассмеялась Юлька и опустила глаза к номеру телефона.
- Да не кидаюсь я. Держала себя в руках, лишнего не болтала, на свидание не звала. А что расспросить детали забыла – ну так... знаешь, я бы на тебя посмотрела, если бы ты его увидела. Твой Димон бы померк просто враз! Хотя ему в любом случае давно померкнуть пора. Совершенно не понимаю, как ты его терпишь до сих пор, придурка. Он же вообще ни капли тебе не помогает. Ты все сама делаешь, а так нельзя. Юлька, ты же женщина. Женщину любить надо, а он?
- А что он? – не своим голосом спросила Юля, с трудом оторвавшись от символов в записке.
- А он... между прочим, не знаю... как тебе и сказать... но ходят слухи, что он...
- Если ты про жену Бергента, то это все неправда. Слухи. Там в другом был конфликт. И Дима ни в чем не виноват.
- Вилку дать?
- Зачем?
- Лапшу с ушей снимать будешь. И я не только про жену Бергента.
Юлька устало опустила как-то враз отяжелевшие веки. Про возможные Димкины измены она знать ничего не хотела точно. А кроме жены Бергента, предъявить ей было нечего, но там Ярославцев был чист. Он показывал ей переписку, объяснял, клялся. И выглядел таким незаслуженно оскорбленным, что невозможно было ему не верить.
А достаточно хорошо зная, что такое мир шоу-бизнеса, она не могла не верить в него. В конце концов, у нее живой пример перед глазами уж сколько лет. Стефания, жена отца. Актриса. В прошлом очень популярная, даже в театре Брехта играла ведущие роли. И столько на нее в свое время грязи лилось, что она, бедолага, с трудом успевала уворачиваться, а кое-где так и не увернулась. Глядя на папу, Юлька твердо знала, что только так, как он, и можно реагировать на подобные выпады общественности, утки и сплетни. Не позволять ничему себя испачкать, но в то же время, если надо, закрывать собой того, за кем охотится толпа. Лучшая поддержка Димки при тех проблемах, что на него свалились, когда канал не подписывал новый контракт, это и правда быть рядом и не позволить хоть кому-нибудь усомниться в том, что у них в семье все в порядке. Он был довольно известен и достаточно привлекателен, чтобы его личная жизнь никого не интересовала.