- У меня точно нет, пока было не надо. Спрошу. Если узнаю – кину контакты.
- Спасибо, Романыч!
Так, слово за слово, они и дошли до лифта. Ярославцев вжал кнопку, наблюдая, как экранчик отсчитывает этажи – кабинка поднималась, очевидно, в их направлении. Одновременно с этим у него зазвонил телефон, он вытащил его из кармана, хмыкнул, принял вызов и, прижав трубку к уху, проговорил:
- Да, Юль. Ага, готов… Ща… поднимаешься?
Лифт звякнул, раскрылся. И с хлынувшей им навстречу толпой вылетела Юлька.
- Поднялась, - спокойно объявила она и зависла, глядя на Богдана.
- Привет, - поздоровался тот, мысленно посылая к черту канал, интервью и сегодняшний день встреч.
И ни единой живой эмоции. Ни от нее, ни от него.
Все их общее отмеряли секунды. Больше у них ничего не было.
Юлька изменилась в лице, расцвела улыбкой, кивнула ему, как кивнула бы любому знакомому, сбросила вызов и деловито выдала:
- Лифт вызывали? Подброшу с ветерком!
- Ну ты даешь! – усмехнулся Ярославцев. – Зачем поднималась, я бы спустился.
- А соскучилась, - подмигнула ему Юля, на секунду зажмурилась, легко выдохнула, сделала шаг навстречу мужу и прильнула к его груди, отчего ему пришлось ее обнять, чтобы не выглядеть странно.
Следующая секунда отделила нормальную Юльку Малич от той идиотки, которая была уверена, что другой случай отвадить Богдана может не представиться. Пришлось воспользоваться. И она непринужденно ткнулась губами в Димкины губы.
И тут уж Ярославцев не тупил и ответил на поцелуй, приподняв ее над полом. В конце концов, если у Моджеевского и Алины и оставались какие-то сомнения относительно его поведения, те обязательно должны были развеяться после этого. Эк она вовремя-то!
- Ничего себе! – выдохнул Димон после. – Ну поехали, сладенькая. Ребят?
Он повернулся к Богдану.
У того разве что зубы не сводило от заполнившего воздух зефира, но выражение лица сохранял подобающее.
- Да мы можем и следующего подождать, - двусмысленно хмыкнул он.
- Езжайте, - тут же добавила Алина, и проглатывать это Юлька не захотела.
Разрубить. Она точно знала, что надо разрубить. Прямо сейчас, немедленно. Все эти недели, что они играли в догонялки. Он за ней. Она от него. Чертов декабрь накрывал бессилием и безнадежностью, и пока это не закончится, у нее никаких шансов привести свою жизнь в порядок.
- Зачем? – чуть театрально вскинула она брови. – Мы с Димой будем прилично себя вести. Да, Дима?
- Я буду очень стараться, - хохотнул он.
За время, пока они пререкались, лифт успел свозить более занятых в нужном им направлении, и им снова пришлось жать на кнопку и вглядываться в меняющиеся цифры. Наконец двери кабинки распахнулись, и Богдан отошел в сторону, пропуская Алину. Та впорхнула внутрь и улыбнулась ему. Ярославцев с женой продолжали обниматься позади.
Моджеевский шагнул следом за Алиной и поднес руку к кнопкам.
- Едете?
- Едем! – ангельски улыбнулась ему Юлька и, ухватив Димку за руку, бесстрашно вошла вслед за всеми. В небольшую кабинку, в которой смешались все запахи и из которых она сильнее всего чувствовала только парфюм Богдана. Еще с того дня чувствовала, когда он ее поцеловал. Каждый день с ней.
«А он – с Алиной», - нелогично, непоследовательно сказала она себе, одергивая от неправильных мыслей.
«А сама-то ты, конечно, одна!» - ехидно сообщил Моджеевский внутри ее головы.
Пришлось заткнуть.
- Дим, имею предложение! – снова бодро и звонко прощебетала Юля, будто у нее мозг – как у воробья. – Раз уж ты освободился, давай завезем Андрюшку к моим, а потом поедем ему подарок выбирать? А?
- Вообще-то я другое планировал, - самодовольно ответил Ярославцев.
- Ну Ди-и-имочка! Другое потом успеем. Честно-честно!
- … но в принципе можно. У меня, кстати, сюрприз есть.
Юлька округлила глаза, старательно изображая любопытство.
- Потом расскажу.
Еще сильнее округлила.
- И покажу.
И рот не забыть приоткрыть. Буковкой «О». Пусть смотрит. Со своей Алиной.
- Вот на Новый год и узнаешь! – рассмеялся Дима и повернулся к Моджеевскому: - А ты говоришь, семейное счастье! Учись, пока я живой.
- Мы еще посмотрим, кому у кого учиться, - беззлобно отмахнулся Богдан, внимательно наблюдая за веселой перебранкой Юли и Ярославцева и ничуть не скрываясь. А единственное, чего хотелось Юльке – это стать маленькой-маленькой. Уменьшиться до размера горошины и закатиться куда-нибудь в угол, чтобы он на них не смотрел. Но она по-прежнему стояла ровно, почти навытяжку, и обнимала за талию мужа.