— А я уверен, что так было всегда.
— Шовинист!
— Охренеть! С чего вдруг?
— Потому что ты всегда уверен, даже в том, чего не было, — рассмеялась она. — А серьезно — давно прилетел? Ты вообще где? Здесь или там? Или пополам?
— Сейчас я здесь, как видишь. Ну это если Женя и правда тебе ничего не рассказывала.
— Нет! Я что? Вру, по-твоему?
— Откуда ж мне знать, — Богдан легко пожал плечами и, усмехнувшись, договорил: — что в твоей голове.
— Ну вот прямо сейчас — спецзадание от невесты. Там Стеша устроила целое поле сражений, выпроводила парикмахера, сами колдуют. Ну, Стеша — папина жена.
— И тебя послали за розой? — проявил чудеса логических выводов Богдан.
— И меня послали за розой, — подтвердила очевидное Юлька. — Нашли главного эстета.
— Тогда мне повезло! — одновременно с его словами лифт снова издал жизнерадостную трель, добравшись до первого этажа. Ухватив Юльку за руку, Богдан вывел ее в огромный холл и спросил: — Ну и куда нам теперь?
— Нам?
— Ты против? — вскинув брови, Моджеевский вопросительно воззрился на нее.
— С чего бы? Просто думала, у тебя есть дела поважнее. Разве Роман там не занят примерно тем же, чем и Жека?
— Судя по всему, он занят абсолютно тем же самым, — рассмеялся Бодя. — Потому что меня тоже послали за розой.
— За чем, за чем? — опешила Юлька и посмотрела на него, замерев посреди холла. — А этому-то нафига?
— Решил использовать культурный шиповник в качестве бутоньерки. Так мы идем или тут стоять будем?
Откровенно говоря, она бы с ним еще немного постояла. Черт его знает почему, но Юле нравилось его рассматривать вживую, а не на фотографиях, как несколько лет назад, когда она еще только переживала их разрыв. Когда еще болело. Когда еще побаливало.
В реальности Богдан — улыбающийся и неимоверно легкий — был совсем иным, чем она себе представляла. Даже голос как-то по-другому звучал, чем она помнила. Хотя многое ведь могло измениться за эти годы.
Но он прав. Нужно было кивнуть и насмешливо произнести:
— Ну пошли. На пляже, насколько я знаю, должны были все украсить цветами. Там и сопрем что-нибудь подходящее. Вообще, бутоньерка — значительно лучше, чем если бы твой отец тоже вздумал прическу украсить розочкой.
— У него, конечно, много тараканов, но сам бы он до такого точно не додумался, — шагая через холл, он замолчал ненадолго, а потом неожиданно спросил: — Тебе нравится в столице?
— Мне нравится ее энергичность. По сравнению с домом — есть ощущение, что жизнь бурлит. И никаких знакомых лиц на улице, которым обязательно надо знать, как у меня дела, — рассмеялась Юлька. — Еще у меня там работа… вернее, даже две работы. Одна всерьез, другая — для души. Здесь бы я так не разогналась даже при самом лучшем раскладе, а столица дает столько возможностей для развития. И еще я привыкла. Привычка же много значит, да?
— Привычка? — удивленно переспросил Моджеевский. — Уверен, нам еще рано заводить привычки.
— Почему это? Я семь лет там живу! Ну… в ритме большого города. Замедлиться — попасть в другую среду. Нужно что-то значительное, чтобы променять это на меньшее. И вообще, кому я это рассказываю! Почти что лондонскому аборигену!
— Насколько значительное?
— Очень значительное. Ну… основополагающее, — решительно заявила Юля.
Они вышли из здания и оказались на крыльце гостиницы, откуда открывался изумительный вид на море. Сейчас пляж все еще был пустой, лишь за редким исключением организаторов и обслуживающего персонала, доводившего территорию до совершенства, символизирующего торжество любви. Гости только собирались, и место для проведения церемонии бракосочетания пока еще было не очень шумным.
С моря дул ветер, но он был на редкость теплым для октября. И сама вода переливалась под солнцем всеми возможными цветами. Юля улыбнулась, глубоко втянула носом сладковатый осенний воздух и проговорила:
— С погодой повезло. Они, конечно, рисковали, когда дату выбирали.
— Если обращать внимание на погоду, то лучше вообще не устраивать свадеб, — отозвался Богдан, с задумчивым видом разглядывая цветочные композиции, которыми было украшено все, что только можно. Моджеевский-старший без преувеличения устроил самый настоящий сад. Ленты, травы, корзины с букетами. Нечто невообразимое, несочетающееся, но, тем не менее, совершенно прекрасное, как побережье в октябре.
— Красиво… — медленно сказала Юля, так же глядя на цветы, за которыми шумело море. — Они даже думают одинаково после стольких лет, да?
— Похоже на то, — согласился Богдан и предложил: — Тогда давай выберем им одинаковые.