- Да что дома? Стены. Чертовы. О них только башкой биться, - хохотнул Саша.
- Алла ваша дома!
Полевой резко поднял голову, и Женя имела удовольствие наблюдать, как вытягивается его красивая, но малость помятая физиономия. И как замечательно брови изгибаются до самого мыска растрепанных волос.
- С чего вы взяли? – мрачно спросил он.
- Слушать надо то, что вам говорят, - в противовес ему Женька весело рассмеялась.
- Так я и слушал!
- Заметно!
Полевой завис, теперь внимательно глядя на Женю. В его глазах отражался сложнейший мыслительный процесс, словно бы он пытался заставить свой мозг думать, но тот усиленно сопротивлялся. В конце концов, Саша не выдержал и спросил прямо:
- Да с чего вы взяли вообще! Я ей вечер испортил. И жизнь, наверное. И еще неизвестно, как у нее теперь с этим... сложится, нет...
Женька сделала фейспалм и, не глядя на тугодума, проговорила:
- Она велела вам идти домой. Просто послушайтесь ее… и всё.
- И всё?
- Наверное, не всё. Но остальное вы точно можете придумать сами. Идите!
Он медленно кивнул, пристально всматриваясь в Женино лицо. Потом, как зачарованный, потушил сигарету в пепельнице. Медленно встал. Натянул пиджак, оглянулся на официантку, бросил несколько банкнот на стол почти таким же жестом, как его Алла. И двинулся было к выходу, как если бы его запрограммировали, а потом вдруг остановился и повернулся к несостоявшейся невесте.
- А... а как же вы? – голос его звучал очень растерянно и вместе с тем – нетерпеливо.
- Я взрослая девочка, справлюсь, - заверила его Женя.
А он вдруг широко ей улыбнулся – первый раз за вечер открыто и искренно, совсем-совсем по-настоящему. И сказал:
- Даже если ее дома нет – все равно спасибо вам. До свидания!
И с этими словами торопливо ломанулся из кафе, оставив Женьку одну с парой притихших посетителей и мечтательной официанткой, глядевшей ему вслед. Потом барышня перевела взгляд на Женю и с нотками доброты в голосе проговорила:
- А они раньше всегда вместе сюда приходили. Может, еще придут, как думаете?
- Не знаю, - Женька пожала плечами и тоже засобиралась.
Когда чуть позже она шла по набережной, прислушиваясь к звукам моря, то на душе было снова достаточно уныло, чтобы в который раз осознать – не сложилось в ее жизни. Нет романтики, нет любви, никому она не нужна, а зачем-то всего этого хочется. Чтобы ради тебя совершали подвиги или хотя бы били морду. Ну в самом крайнем случае она бы согласилась на прогулки под луной. Женька мрачно хохотнула, и в этот самый миг, словно в ответ на ее мечтания, разверзлись небеса и… нет, мир ее, конечно же не переменился, но на землю с небес хлынул дождь такой силы, что уже через пять минут она оказалась промокшей до самого белья.
Сокращая путь, Женя бросилась в ближайший проулок, который через проходной двор должен был привести ее прямо к родному дому.
Но и тут не сложилось.
Откуда-то словно из ниоткуда, но если быть точной, то из-за угла выкатил на полном ходу здоровенный автомобиль иностранной марки и в довершение всех ее мучений окатил водой с ног до головы, преспокойно пролетая мимо. От неожиданности Женька взвизгнула, метнулась в сторону и, оступившись, оказалась в глубокой луже, в которой ее ноги в нарядных лодочках утонули по самые щиколотки. Что было делать дальше? Зачем? Туфли не спасешь, ноги тоже. И на Женю напал ступор. Так и стояла в луже, пока к ней не подплыл тот самый автомобиль, что обдал ее водой, дав задний ход, и в нем она к своему удивлению узнала знакомый Рэйндж Ровер.
Дверца перед ней раскрылась, и из машины, перегнувшись через соседнее сиденье, высунулся Роман Моджеевский собственной персоной, ошалело глядя на нее.
- Садитесь! – скомандовал он начальственным тоном. – Живо, а то простудитесь!
- Идите к черту! – выкрикнула Женя.
- Сейчас не время препираться! Потом расскажете все, что обо мне думаете. Садитесь, говорю!
- А вы мне расскажете, что я вам должна за испорченное сиденье. Езжайте своей дорогой.
- Нет, ну вы прямо так и проситесь! – пробурчал Роман себе под нос и скрылся внутри салона, чтобы выйти со своей стороны прямо под дождь и без зонта. Ливни, впрочем, немилосердны и к миллионерам. Этот – моментально промочил его одежду и обувь, пока он обегал машину, чтобы добраться до застроптивившейся Женьки.
- Как видите, претензии за сиденья будут неактуальны, - он демонстративно развел руками. – Садитесь, или я вас сам запихну.