Потому генеалогическое древо гордой фамилии Пищик в ее ветви потихоньку усыхало, ни разу не принеся плодов в виде детишек и, уже тем более, внучек и внучко́в, что было вполне закономерно – ибо рожать без мужа Антонине Васильевне не позволяли привитая с детства мораль и врожденная нравственность.
А значит, и печь пирожки, закатывать банки с вареньем и вязать носки эта почтенная дама не умела, хотя в вопросах внешней политики и национальной безопасности дала бы фору любой замужней гражданке ее возраста. Но, как бы там ни было, идти на праздник с пустыми руками – верх неприличия, а поскольку бежать за магазинными кондитерскими изделиями ей мешала гордость (чем она хуже других бабуль?), то с самого утра двадцать четвертого января она зависла на собственной кухне возле духовки, решив испечь на день рождения Жени Малич печенья на кефире, которые когда-то научилась готовить, чтобы не пропадал этот самый кефир недельной давности, и это было единственное, что Антонина Васильевна не без труда, но могла изобразить в смысле теста. Справедливости ради, рецепт своих фирменных коржиков, помнимый ею лишь в общих чертах, она довела до немыслимого совершенства, как и все, за что бралась по жизни. Вместо обычных кругляшков, сделанных при помощи граненого стакана, баба Тоня использовала красивые формы, взятые напрокат у Кларки Бухановой. А рецепт белой глазури увидела по телевизору в кулинарном шоу незадолго до Нового года и старательно записала в тетрадочку, в которую вносила, чтобы не забыть и для порядка, показатели счетчиков и тонометра.
Сей порыв, может быть, и казался чем-то из ряда вон выходящим, но Антонина Васильевна этими коржиками Женьку с самого мальства подкармливала, пока ее непутевые родители в технарях-институтах доучивались и пытались между собой разобраться. А сейчас вот вспомнилось да подумалось, что это самое незамысловатое лакомство ее должно порадовать – мириться-то идти все равно надо. Ну и пусть жила с капиталистом! Все равно же свое, родное, куда ее девать? Остается лишь понять и простить! Девке ведь под сорок. Тут не то что на олигарха кинешься, но даже и с иностранцем спутаться по дури можно!
Да и совесть за собственный длинный язык и обидные слова, сказанные Жене в порыве гнева, все-таки Антонину Васильевну мучила немало. Вот и торчала с утра пораньше на кухне, посмотрев только утренний повтор вчерашней серии «Любовного напитка» - новый сериал был не чета «Запретной любви», но хотя бы главного мужика там играл ее любимый усач Реджеп.
И пока печенья потихоньку подрумянивались в духовке, баба Тоня взбивала венчиком сахар с белком, стоя у своего окна, которое из кухни выходило во двор, и наблюдала, как под нежданным снегом с непокрытой головой по ступенькам на их крыльцо взбежал новый сосед из первой квартиры. Молоденький, хорошенький, с цветами. Прямо жених – ни дать, ни взять. То, что этот Артем Викторович (так он представился ей в первую их встречу), очень умный, было видно невооруженным взглядом – сразу все понял про бабТонин сарай и даже не пытался предъявить претензии, как, например, прошлые жильцы, которые мало того, что оккупировали сушилку на первом этаже, так еще и на бабТонино имущество посягнули. Дескать к квартире сарай полагается, а документов на собственность этих дополнительных квадратных метров у нее нету. Пока их пытались угомонить, они и съехали, задолжав квартплату за два месяца, аферисты несчастные.
Словом, Артем Викторович была записан Антониной Васильевной в положительные персонажи, однако с оговоркой «поддается дурному влиянию извне». В том отношении, что Макаровна ему голову-то задурила с этим музеем. Он даже отказался петицию подписывать, когда баба Тоня сообразила, что его для массовости тоже можно задействовать. Еще и выдал ей что-то там про сохранение культурных ценностей. В остальном же – идеальный сосед. Спокойный, не шумный, за Женькой, дурындой, бегает – небось и сейчас к ней же побежал. Уж на это-то у Антонины Васильевны глаз был наметан.
И размышляя над тем, насколько Артемка подходит Женьке в смысле парования, она чуть не пропустила звон будильника, оповещавшего ее, что пора идти и проверять готовность печенья. Антонина Васильевна вздохнула и сунулась в духовку. Потыкала коржики в виде елочек вилкой и пришла к выводу, что можно подержать еще минут пятнадцать, поди не сгорят. Следующая партия должна быть в виде снеговиков. А потом еще олени. Правда, в оленях Антонина Васильевна немного сомневалась, не буржуйские ли они. И рога, опять же, ее смущали.