- И вам добрый вечер, баба Тоня! – обаятельно улыбнулся Уваров, а затем вернулся к Женьке взглядом: - Я так и не дождался твоего звонка, Женечка!
- Я не собиралась вам звонить, - отмерла Женя. – Вам незачем было ждать.
- Мы так и не поговорили по-человечески! – возразил новообретенный «папаша».
- Не хочет Женя с тобой разговаривать, слышишь! – отлепился от косяка Андрей Никитич. – Никто не хочет! Иди и дальше живи своей жизнью, что ты прилепился?
- А ты чего боишься, что мы будем общаться? – хмыкнул Уваров. – Рыльце в пушку, страшно, что я дочери что-то новое, нелицеприятное расскажу про ваши с Томкой дела, да?
- Да какие у них с Томкой дела?! – возмутилась Антонина Васильевна. – Ты наворотил, а он разбирался! Уходи, говорю, а то я сейчас милицию вызову! Не слушай его, Женька!
- Женя, нам надо поговорить! – гнул свое Марат Валерьянович.
- Мне неинтересно ничего из того, что вы скажете, - пожав плечами, решительно сказала Женя. – Как вам это объяснить, чтобы вы поняли?
- Родную кровь не замажешь! А милостью твоей матери я всю жизнь лишен общения с тобой! Это они нас разлучили! Я ей говорил, чтоб брала тебя и ко мне переезжала, а она уже с Андрюхой во всю любовь крутила! Она лишила тебя отца!
- Да заткнешься ты или нет! – прорычал Андрей Никитич, высовываясь вперед. Кулаки его были недвусмысленно сжаты, и это игнорированию не поддавалось. Антонина Васильевна его в жизни таким грозным не видела. Но Уваров уже расходился, бил себя пяткой в грудь и, преданно глядя на Женьку, продолжал вещать:
- Я же за тебя – что хочешь сделаю, дочь! Никому не позволю тебя обижать. Вот он, - Марат Валерьянович кивнул на побледневшего и пошедшего пятнами Малича, - хоть пальцем пошевелил, когда тебя Моджеевский бросил? Нет! Даже морду этому уроду не набил! А я уже и адвокатов нашел, между прочим. И этого дела я так не оставлю. Ты – Уварова. А мы, Уваровы, оскорблений с рук не спускаем и умеем постоять за себя и своих близких, вот увидишь! И когда...
Договорить этот поборник дочерней чести не успел. Прямо ему в челюсть полетел тяжелый кулак Андрея Никитича, таки вышедшего из берегов. А сам Марат Валерьянович полетел к перилам, выронив цветы.
- Пап, не надо! – вскрикнула Женя и ухватила отца за руку, но потом, сообразив, что тот дальше убивать Уварова не собирается, торопливо подошла к поверженному отцовскому противнику, оглядела внимательно с ног до головы и спросила: - Живой?
- Я сдачи не даю только потому, что здесь дамы! – прокряхтел «папа», держась за подбородок.
- Значит, живой, - удовлетворенно отметила Женя. – Тогда, пожалуйста, господин Уваров, забудьте дорогу в этот дом. Я вас не хочу ни видеть, ни слышать. И уж тем более совсем не желаю вашего вмешательства в мою жизнь. Уходите.
Женя отвернулась и протопала обратно в квартиру, на ходу проговорив отцу и Антонине Васильевне:
- Идемте, наконец, пить чай.
- Пойдем, пойдем, Андрюша, - закудахтала баба Тоня, ухватив Малича за рукав. У того разве что дым из ноздрей не валил. А скрежет зубов, наверное, было слышно и на первом этаже. – Брось ты этого дурака, кончено давно!
- Чтоб я тебя тут больше не видел! – выдохнул он.
- Прям напугал! – мрачно ответил Уваров, поднимаясь на ноги. – Жека, если не дура, быстро смекнет, что к чему. А я ей помогу.
- В жопу иди, понял?!
- Андрей! Не при детях! – не выдержала Антонина Васильевна, запихивая Малича в квартиру.
В сущности, тем и кончилось.
Дверь закрыта. Шаги вниз по лестнице отзвучали.
Чай в чашки – налит.
Остаток вечера проходил в показном Женькином и бабТонином веселье, Андрей же Никитич выглядел подавленным и тревожным. Снег за окном продолжал валить и совсем не думал таять.
Странная была в том году зима.
И день рождения выдался странным.
Женя точно знала, что Юлька не приедет. Как ни уговаривала она сестру, та, отчаянно прикрываясь учебой, категорически отказалась. И чтобы отметить только с папой, Евгения взяла на работе отгул, отложив поздравляшки от коллег до понедельника.
С утра забежал Артем с букетом, пожеланиями и извинениями, что заскочил всего лишь на минутку, потому что торопится на поезд.
«К лоботрясам, старательно делающим вид, что жаждут лекций», - пошутил он.
Женя в ответ старательно улыбалась и облегченно выдохнула, когда Юрага ушел. Ее все больше тяготило общение с ним, его внимание и молчаливое ожидание, что однажды она передумает. Нет, он больше не спрашивал и даже старательно избегал этой темы. Но Женька точно знала, что он ждет.
В то время как сама она ждала совсем другого. Хотя и знала, что не дождется. Не позвонит он. С чего ему звонить? Наверняка даже не помнит. Зачем такому важному человеку, как БигБосс, забивать голову такой ерундой, как чей-то там день рождения. Да и контакт ее давно удалил. Чтобы он там ни говорил, а осенью потому и приезжал, что не мог позвонить. Нет цифр в телефонном справочнике – нет человека. Вот и пришлось ехать, отрываться от более значимых дел.