Цзянь И следовал этим советам неукоснительно. Требовалось что-то невероятное, ебаное чудо на Рождество, чтобы он смог сбежать.
И однажды ему повезло. Ранним утром на горизонте показалась рыбацкая лодка. Небольшое судёнышко с навесом и пара моряков, которых Цзянь И с трудом углядел. Но они были. И в его груди поселился радостный трепет.
Самым сложным было не прекращать ежеутренние тренировки и делать вид, что он занимается одной и той же рутиной. Тем временем, Цзянь подмечал, что рыбацкая лодка появлялась на горизонте каждые три дня. Очевидно, что остров, на котором он находился, не был единственным: здесь располагался целый архипелаг и, вероятно, где-то там ждала цивилизация и шанс сбежать.
По ночам перед тем, как уснуть, Цзянь вытачивал палку при помощи острого камня, и прятал это оружие среди валунов рядом с отхожим местом. По утрам он тренировал выносливость, бегая вдоль линии берега до тех пор, пока не начинало неметь в солнечном сплетении. Он наблюдал за стариком, составляя его распорядок дня, ел всё, что тот ему приносил, выполнял упражнения неукоснительно.
Они перешли к рукопашным приёмам, и Цзянь неожиданно обнаружил в себе достаточную силу. Это было сродни откровению: за молчанием и собранностью ему открылся путь к управлению собственным разумом.
В свой последний день, перед назначенным часом побега, Цзянь И сидел возле костра и жалел, что не мог захватить с собой книгу. Он пообещал себе, что купит её, как только вернется в Нанкин. А ещё набьёт татуировку с какой-нибудь цитатой.
И никогда в жизни не забудет это время. Его путь оборвался, жизнь отнял тот, кого он поклялся найти. Мысли об убийстве всё ещё пугали, но Цзянь И думал, что близок к этому. Ему очень хотелось задать вопрос «Зачем всё это?». Но прежде чем развить эту мысль, он вспоминал цитату из книги.
«Война — это великое дело государства, основа жизни и смерти, Путь к выживанию или гибели. Это нужно тщательно взвесить и обдумать».
Цзянь не должен был торопиться, как бы сильно ему того не хотелось.
На рассвете он вышел к берегу моря и ещё раз проверил заточенную палку, тщательно привязанную к ноге накануне. Затем глубоко вздохнул и, убедившись, что рыбацкая лодка показалась впереди, начал медленно заходить в воду.
Цзянь И слышал о понятии видимого горизонта из уроков физики. Проблема заключалась в том, что он проспал большинство, и в его голове находилось сразу несколько цифр. Если до той лодки будет десять километров, он, вероятно не справится. Если около пяти, то с перерывами на отдых и при условии отсутствия в этих водах акул, он сможет доплыть.
Он тщательно продумал свои действия, взвесив все за и против. Ждать, когда за ним на остров прибудут, не было особого желания.
«Нападай там, где враг не приготовился. Иди вперёд там, где он не ожидает».
Это и составляло его текущую стратегию. Загадочный похититель отправил на остров ребёнка, но обратно он, вероятнее всего, надеялся получить другую личность. И в этом заключался козырь Цзяня И.
Он отдыхал, расслабленно лежа на воде и восстанавливая дыхание. Солнце только начало подниматься, и море было спокойным. О плохом парень старался не думать.
Лодка приобрела очертания и, к счастью, оказалась моторной. Вскоре он заметил двух моряков, расположившихся к нему спинами, а спустя полчаса почувствовал запах сигаретного дыма.
На всякий случай Цзянь подплывал очень медленно. Нужно было сэкономить силы и сосредоточить их на главном. Он не знал, представляют ли эти двое угрозу, но на всякий случай готовился напасть.
Мужики забрасывали тут какие-то сети. Цзянь И решил, что они браконьеры и, возможно, в лодке имеется какое-то оружие.
Он ухватился за деревянный борт, ненадолго завис, выравнивая дыхание и думая о том, что сейчас делает старик? Вероятно, пытается потушить пожар, который Цзянь оставил после себя. Сухие ветки и листва, которые он натаскал по периметру своего жилища должны были гореть очень хорошо.
Ему показалось, что это знак. Сжечь за собой мосты или что-то в этом духе. Поэтично.
Мужчины на лодке весело о чём-то шутили. Цзянь услышал в их разговоре женское имя: кажется, один рассказывал другому о любовнице. Подтянувшись на руках, парень осторожно забрался в лодку таким образом, чтобы навес скрывал его от чужих глаз. Отвязав деревянный кол, он быстро осмотрелся: пара ящиков, какие-то корзины, прикрытые брезентом и несколько бутылок, вероятно, с алкоголем. Нельзя было терять ни минуты, чтобы не проебать эффект неожиданности.
Едва слышно ступая по деревянному дну мокрыми пятками, Цзянь выскользнул из-под навеса, а затем одним отточенным движением перехватил мужчину под горлом, приставив кол острием к нежной коже на шее.
Его товарищ продолжал смеяться, и повернул голову лишь через несколько секунд. Цзянь усилил хват и почувствовал чужое учащенное сердцебиение.
— К-какого дьявола?! — в ужасе прохрипел мужик, впрочем, сноровисто отскакивая в сторону. — Ты кто такой? Как ты сюда, блядь, попал?!
— Отвези меня на сушу. Быстро, — голос Цзянь И прозвучал, будто чужой.
Он сам был чужой. Смешливый, наивный мальчишка умер где-то на острове, а с новым Цзянь И ему только предстояло познакомиться.
Комментарий к
* «Пребывая в порядке, ожидай беспорядка; в спокойствии ожидай шумного. В этом путь управления разумом». — здесь и далее приводятся цитаты из трактата «Искусство войны», Сунь Цзы.
======
Из панорамных окон офиса на предпоследнем этаже фешенебельного небоскреба открывался потрясающий вид на западный Коулун.
Хэ Тао смотрел на людную набережную и паром, только-только отчаливший, с толпой радостных туристов, вооружившихся фотоаппаратами. Он понимал их восторг: в Гонконге было на что посмотреть. Когда они с Сюин только переехали, очарованные свободой и дыханием Запада, после удушающей атмосферы коммунистического Китая, всё казалось таким волшебным!
Тао неспроста расположил главный штаб именно в этом месте. На набережной внизу они с Сюин частенько прогуливались и разговаривали обо всём, с восторгом обсуждая совместное будущее. Они были молодожёнами, но Сюин уже носила под сердцем Чэна. Оба узнали об этом спустя пару недель, окрылённые результатами УЗИ, ведь до того девушку забрали в больницу с болью в животе. Тао переживал за первую беременность жены, почти не выпуская ту из-под надзора врачей. Но всё обошлось, и старший сын появился на свет здоровым.
Тогда западный Коулун представлял собой обширный, незастроенный пустырь, местами покрытый густой растительностью. Теперь же здесь вовсю шло строительство музеев и галерей в рамках какого-то культурного проекта. Новенькие здания из стекла и бетона сияли многочисленными огнями и приводили в восторг и коренных жителей, и многочисленных туристов.
Это место было для него сакральным. Он до сих пор слышал её заливистый смех, слова о том, как они обустроят дом, планы на дальнейшую жизнь…
— Господин Хэ, — дверь открылась почти бесшумно. — Ваш сын ожидает в приёмной. Пригласить его?
— Да, спасибо, — он не обернулся, пряча руки в карманах брюк. Ногти впились в кожу ладоней, пальцы, сжатые в кулак, были единственным свидетельством его состояния.
На большом столе лежали результаты анализов. КТ головного мозга, биохимия крови, а также многочисленные медицинские заключения. Ему впервые по-детски наивно не хотелось смотреть на это. Словно, если он закроет глаза, всего этого не станет.
Хэ Тянь вошёл в кабинет немного удивлённый, однако, сосредоточенный и серьёзный, что немного успокоило Тао. Он надеялся, что разговор закончится мирно.
— Присядь, — попросил мужчина, кивая на стул.
Сын послушался, едва заметно осматриваясь. Его взгляд ненадолго задержался на фотографиях, стоявших на столе в аккуратных деревянных рамках. Там были Тао и Сюин на их свадьбе, Тао и Чэн, когда тому только исполнилось шесть. И ещё сам Тянь с матерью: мальчишка улыбался на камеру без двух передних зубов. Жена очень любила это фото и рассказывала, что сын в тот день с кем-то подрался, получил в нос и лишился двух шатающихся молочных зубов. Однако он совсем не плакал, и Тао очень им гордился.