— Привет? Ёб твою мать, ублюдок, ты куда пропал?
— Были кое-какие дела…
— Дела у него были, я думал ты коньки в своём Гонконге отбросил! Я звонил, чтобы убедиться, надеялся, трубку снимет кто-то другой!
— Шань, — оборвал его Тянь. — Можно тебя кое о чём спросить?
Наверное, рыжий действительно читал его мысли. Он давно убедился в том, что они превосходно чувствовали настроение друг друга.
— Что случилось? — сразу же куда более серьёзно поинтересовался он.
— Когда ты последний раз видел своего отца?
Повисла пауза. Тянь слышал, как дыхание парня прервалось, и он шумно сглотнул.
— Пару месяцев назад, а что? — спокойно поинтересовался рыжий.
Он не смог ответить. Наверное, следовало рассказать о подозрениях отца. Спросить, в курсе ли об этом Гуаньшань? А его мама?
Ему не верилось в происходящее. В то, что их судьбы оказались переплетены так тесно, в то, что он всего какой-то час назад убил человека и был весь вымазан в чужих мозгах…
— Ничего. Я видел своего пару дней назад. И оказалось, мой старик серьёзно болен…
— Что с ним?
— Рак, кажется, только не понял, какой именно… Брат говорит, ему назначили срочную операцию.
— Чёрт… это…
— Хуёво? — вяло откликнулся Тянь. Алкоголь немного расслабил его, одновременно сделав каким-то совсем уж вялым. — Не знаю, Шань. Мне будто всё равно… Как думаешь, это плохо?
— Я не знаю в каких вы были отношениях.
— Почти ни в каких с тех пор, как мне исполнилось шесть…
— То есть, не общались?
— Не-а.
Рыжий замолчал, и Тянь услышал шорох одеяла. Ему вдруг захотелось зажмуриться и оказаться там. Просто лечь рядом, закрыть глаза. И попросить Шаня погладить его по голове, как это делала мама…
— Я по тебе скучаю, — прошептал он, смаргивая слёзы. Хорошо, что никто его сейчас не видел.
— Когда ты вернёшься? — тихо спросил рыжий.
— Я хочу прямо сейчас…
— Эй, надо же покупать билет на самолёт и всё такое…
— Я хочу к тебе, блядь, — Тянь не выдержал и шмыгнул носом.
Ему было стыдно и страшно, что рыжий может подумать. Но тот отличился неожиданной тактичностью, от которой только хотелось разрыдаться ещё больше.
— С тобой… всё в порядке, Тянь?
У него не было ответа на этот вопрос. Слёзы, текущие по щекам, мешали нормально думать. Брат, вышедший в этот момент с балкона, выразительно изогнул бровь и кивнул на входную дверь. Разговор пора было прекращать.
Комментарий к
* Для вступления в Триаду нужно не только заручиться рекомендацией члена триады со стажем, но и пройти подготовительный период, во время которого новичка подвергают суровым и опасным испытаниям, включая его в проводимые гангстерами операции.
Кроме того, «новобранцы» изучают историю и обряды тайного общества, секретные сигналы жестами и пальцами, словесные пароли. К моменту вступления необходимо наизусть выучить 21 правило дисциплинарного кодекса и 10 пунктов наказаний за нарушение его, а также 36 клятв.
В ходе мистического ритуала предстоит дать правильные ответы на вопросы в форме иносказаний или загадок. В церемонии принимают участие Шан Цю (Владыка воскурения) и Хань Цю (Управитель).
======
— Мам, — лениво начал Шань, когда они сели завтракать. — Как бы ты помогла человеку в беде?
— А что случилось? — прозорливо поинтересовалась та.
— Да что ты сразу начинаешь?! — взъелся ещё сонный парень. — Просто спросил, что бы ты сделала, зная, что у человека неприятности, в которые он тебя посвящать не хочет?
— Если бы посвятил, нашла бы, как помочь, — женщина поджала губы и затем осторожно отпила чай. — С твоей резкостью иногда так сложно, Шань! Даже если кто-то в беде, ты придёшь на помощь с кулаками прежде слов.
— Что плохого?! Я привык делать дело, а не болтать!
— Иногда полезно выслушать. Наберись терпения! — возмутилась мама. — В конце концов, ты даже с утра без ворчания не можешь! Полчаса назад глаза продрал, а ведешь себя, словно рисовое поле пахал с рассвета!
Шань отодвинул тарелку, нахмурив брови, и с трудом проглотил едва пережёванный кусок омлета. Она, как всегда, была права: он перегибал палку. Эту вспыльчивость было очень сложно контролировать, хоть он и пытался.
Они продолжили завтрак под звуки новостей.
Шёл август, жара в Нанкине не думала спадать, впрочем, не прекращался и сезон дождей. Если за окном не тарабанили капли, над городом всё равно висели тучи, тем самым превращая крупный мегаполис в самый настоящий парник.
Гуаньшань чувствовал себя неплохо: повезло устроиться помощником повара в ресторанчик неподалеку от центра. И пускай на побегушках он был по счёту девятым, а поваров в заведении работало аж пятеро, он всё равно хорошо себя зарекомендовал и стремительно улучшал кулинарные навыки. Беспокоило только совместное проживание с матерью, но парень надеялся исправить это в ближайшее время.
Одним словом, рутинная часть жизни шла своим чередом. Но другая, накрепко связанная с человеком за полторы тысячи километров от него, была покрыта мраком тайны и с каждым днём изводила и бесила всё больше.
— Извини, — буркнул рыжий, наскоро собирая тарелки и чашки со стола. — Мне на работу надо пораньше…
— Шань, я понимаю, что ты не любишь говорить о себе, — мама вздохнула. — И я уже смирилась, лишь надеюсь, о настоящих неприятностях ты молчать не станешь.
— Мам, я просто спросил совета, ладно? Одному человеку сейчас очень плохо, хоть он и молчит, — он резко запнулся и добавил: — так же, как я не любит говорить о себе.
— Для начала не лезь с расспросами, и дождись, пока он созреет к разговору. Если вы близкие друзья, это неизбежно произойдет.
Шань вздохнул, намыливая посуду и складывая уже чистую в сушку. Как понять, друзья ли они? Близкие? Он мучился, размышляя, но всё не находил ответа.
Казалось, он знал Хэ Тяня достаточно. По крайней мере, нутром чуял, куда ветер дует, и когда с этим засранцем что-то не так. Но в то же время он не мог назвать его другом. Их общение не подходило ни под какие критерии!
Тянь писал, звонил почти каждый день, интересовался, как дела. Иногда они говорили о всякой ерунде, иногда о жизни, но как-то косвенно и ни разу о личном. Будто ходили вокруг да около. Было очень тяжело признать, что он к нему привязался. Каждый взгляд Тяня, каждая улыбка, тихий смех с хрипотцой, звук тлеющей сигареты, тревога в голосе и та новость о болезни его отца, — всё въелось в память и буквально изводило каждый день.
Рыжий бесился, потому что не мог подобрать слов, кроме как:
«Что с тобой не так?»
Он сотни раз представлял, как задаёт этот вопрос и слышит такой знакомый, лёгкий смешок.
«Всё так, малыш Мо, переживаешь за меня?»
— Шань, я вчера заходила к тебе в комнату, и мне на глаза попалась газета с объявлениями, — вдруг начала мать. — Ты ищешь жильё?
Он замер, и чашка едва не выскользнула из рук. Новость, которую рыжий собирался озвучить лишь к концу лета всплыла слишком рано.
— Я собирался, если найдётся подходящая комната…
Мама поднялась из-за стола, но, к его удивлению, вовсе не выглядела расстроенной.
— С работой всё хорошо?
— Ну да… Пока помогаю на кухне и мою посуду, но, если повезёт, вскоре буду замещать одного из поваров. Мам, ты только не обижайся, с тобой здорово жить, но я…
— Хотел бы сам, знаю, Шань, — она подошла к нему и приобняла одной рукой. — Ты мой единственный сын, я рада наблюдать, как ты становишься взрослым. И приму любое твоё решение.
— Спасибо, — искренне, всё ещё не отойдя от шока, ответил он.
На душе потеплело. Парень никогда толком не мог выразить в словах, что чувствовал, но изо всех сил пытался компенсировать это поступками. Мама ценила его неуклюжие проявления заботы, а он обещал, что ни в коем случае не оставит её и будет помогать по мере сил.