Рыжий не сразу расслышал тихий смех. Он замер, не убирая руки с чужих мягких волос и не веря собственным ушам. Хэ Тянь дрожал, но уже не от страха. Он по-прежнему был весь мокрый, от тела веяло жаром, но, кажется, ужас давно прошёл.
— Это самая лучшая история, которую мне приходилось слышать, — отсмеявшись, заметил он.
— Супер, а теперь спи! — заворчал Шань, резко отвернувшись и подкладывая себе под голову сложенную руку.
К щекам прилил жар, стало жутко неловко: он никогда никому не рассказывал подобной херни…
— Спасибо… — жаркое дыхание обожгло ему шею. — Я не знаю, сколько раз я уже говорил тебе, но спасибо.
— За что?! — Шань недовольно цокнул. — Спать не даешь…
— За то, что ты есть в моей чёртовой жизни.
Он запнулся, намереваясь послать Хэ Тяня куда подальше. Испугавшись, что этот придурок придвинется ближе или выкинет ещё что похуже, он замер, не дыша. Но тот, вопреки всему, всего лишь уткнулся в его шею лбом. Прошло пару минут, его дыхание выровнялось.
— Хэ Тянь, — позвал Шань.
— М-м? — вяло отозвался тот.
— Спокойной ночи…
— Угу, — тот кивнул, и его мягкие волосы защекотали рыжему шею.
Уже погружаясь в сон, парень ощутил осторожное прикосновение к собственному предплечью. Стараясь не думать о том, что делает и мотивируя происходящее узостью кровати, он аккуратно придвинулся ближе.
Комментарий к
* Сунь Цзы – «Искусство войны».
«Ты изменился. Ненавижу людей, вроде тебя». Фраза, сказанная Хэ Тянем в 190 главе https://mangalib.me/19-tian/v2/c190/oldxian?page=1 Очень сильный и печальный момент истории. Мне хотелось Хэ Чэна как-то оправдать. На мой взгляд, он не заслуживает такого отношения к себе со стороны младшего брата.
— Работаешь в Рождество? – события происходят сразу после спешла в главе 276.2 https://mangalib.me/19-tian/v2/c276.2/oldxian?page=4
======
Рыжий, видимо, ушёл на работу рано утром и решил не будить Хэ Тяня. А тот впервые за долгое время уснул так крепко, что проебал чужой уход и почти всё время до обеда.
Поэтому в данную минуту он лежал, слегка обалдело уставившись в потолок.
Это было прекрасно и одновременно немного страшно. Тянь находился в его кровати, погружённый в его мир, мог наслаждаться запахом и уютом безо всякого зазрения совести. Потому что рыжий позволил.
В небольшой комнате радовала каждая мелочь. При свете дня Тянь с какой-то почти ребяческой радостью прижимал к себе подушку и часть одеяла, зажав последнее между ног, и с любопытством разглядывал обстановку. Почти крохотная в его понимании комнатка разделялась на жилую и кухонную зоны небольшой перегородкой-ширмой, на которой висела толстовка Гуаньшаня. На приоткрытой двери в ванную было наброшено полотенце (наверное, ещё влажное после душа?). В углу около окна стояло кресло с гитарой и какие-то книги.
Хэ Тянь всё же заставил себя вылезти из уютной постели и прошёлся к кухне. Он предполагал поставить чайник и выпить кофе, а потом позвонить рыжему и поинтересоваться, где ключи. Не мог же этот засранец бросить его взаперти, как принцессу в башне? Его развеселило такое сравнение.
На маленьком кухонном столике внезапно обнаружилась тарелка, прикрытая салфеткой. Тянь осторожно приподнял край ткани и его улыбка стала ещё шире. Там лежала половинка сэндвича с ветчиной и салатом. Никакой записки, но посыл и так был ясен…
— Спасибо, — в очередной раз пробормотал растрогавшийся парень и щёлкнул кнопкой электрического чайника.
Ему нужно было рассказать рыжему очень многое, и предстоящая беседа пугала вариантами развития событий. На дворе Рождество, а он собирался огорошить Шаня таким количеством деталей и подробностей, что, наверное, было бы проще свалить из его жизни навсегда.
Гуаньшань был хорошим. Слишком хорошим для такого ублюдка, как он.
Хэ Тянь вспомнил ночной кошмар. Новый, в копилку к остальным, включающим пожар на яхте, собаку, которую он так и не смог спасти из горной реки, своё первое убийство… В этот раз снилась пуля, пущенная ему прямо в грудь, когда он уже прощался с жизнью.
Шань понятия не имел обо всём этом, но волшебным образом успокоил его.
«По моим вещам не лазай, руки оторву. Если надо куда-то пойти, ключ в корзинке возле входной двери», — прочёл он в уведомлении на экране смартфона.
«И тебе доброе утро, малыш», — Тянь закусил сэндвичем и усмехнулся, представляя, как рыжий покраснел. Наверняка слился с цветом своих волос, и кто-нибудь из поваров уже поинтересовался, в чём дело.
«После работы надо в магазин, у меня в холодильнике пусто», — игнорируя предыдущее сообщение, написал Шань. — «Ты надолго приехал?» — прибавил он следом, словно сомневаясь.
«Надеюсь, что да», — оптимистично ответил Хэ Тянь. — «Я могу тебя встретить возле работы. В какой магазин пойдём?»
Всё казалось глупым и волнительным одновременно, но улыбка не сходила с его лица. В их общении исчезла агрессия, хотя подколы остались. Тянь не помнил, когда наступил переломный момент, и рыжий начал беспокоиться за него, выражая эмоции в открытую? Они сблизились: оба почувствовали это и теперь немного смущались. Шань сильнее, но Хэ Тянь не меньше, потому что впервые в жизни понял, насколько сильно привязан к другому человеку.
Они договорились встретиться возле супермаркета в четыре часа. Рыжему повезло: перед Рождеством некоторых работников ресторана отпустили пораньше и он, как новичок, оказался в числе счастливчиков, получивших двухдневный отгул.
Религиозный смысл Рождества в Китае почти выветрился. Здесь это никогда не было тихим семейным праздником, как в голливудских фильмах, скорее, походило на настоящий разгул: нечто среднее между Новым годом и Днём святого Валентина. Народ бродил по ресторанам и ярмаркам, по кинотеатрам и караоке, выпивал и закусывал, где только мог. В парках было битком, люди катались на коньках, закупались шмотками в торговых центрах, искренне полагая, что Рождество для того и было придумано, чтобы лишний раз повеселиться.
Шань заметил его возле дверей магазина и подошёл, недовольно кутаясь в лёгкую куртку.
— Чего не оделся теплее? — проворчал он, разглядывая кожанку Хэ Тяня и шарф.
— На себя посмотри, уши красные, — усмехнулся тот и поспешил за ворчуном в недра продуктового рая.
Бродить за ним, сосредоточенно толкающим тележку, было одно удовольствие. Хэ Тянь бесил, отвлекал, прикалывался с продуктами, дёргал его за куртку… Прямо как с цепи сорвался. Возможность прикасаться к рыжему, чувствовать его запах, слышать голос вживую, всё действовало, как наркотик.
Тянь на мгновение задержался перед полкой с пивом в алкогольном отделе.
— Бери это, — он сунул ему в руки упаковку с любимым хейнекеном.
— Ты охерел? Дорого! — проворчал рыжий.
— Я заплачу, Шань, ну оно же лучше того пойла…
— Мне твои деньги не нужны! — возмутился парень.
— Мне они тем более не нужны! — заржал Хэ Тянь. — Давай всё потратим, а?
Гуаньшань что-то фыркнул, но упаковку из тележки так и не убрал. Пользуясь случаем, Хэ Тянь потянулся к бутылкам с виски. Он заприметил ту, с индюшкой, которую пил Хуа Би и которую пробовал он сам. Рыжий скептически изогнул бровь, указывая на ценник.
— Это как подарок, — улыбнулся Тянь.
— К тем, ультратонким?* — вдруг прямо спросил Шань, и парень не нашёлся с ответом.
Наверное, это было дерзко и глупо, и ему стоило дважды подумать, прежде чем представлять презервативы в качестве подарка на Рождество. Он раскрыл было рот, как вдруг заметил, что рыжий уже ушёл вперед, оставив Хэ Тяня в лёгком замешательстве.