Всё семейство Хэ состояло в Триаде. Его брат возглавлял отдел по силовым операциям. Пуля, пущенная в грудь, должна была убить Тяня. Цзянь И оказался сыном главы всей этой чёртовой мафии…
Факты оседали в голове и бились об стенки черепной коробки, как мухи об стекло. Рыжий внимал, делал глоток, морщился, однако тут же наливал и закидывал в себя следующий.
Семейство Цзянь и Хэ дружили уже очень давно. Его родной отец, Мо Юнкан, собирался открыть сеть ресторанов в Нанкине. Первый стал хитом и быстро снискал популярность у богатых слоёв населения. Там, кстати, они все и познакомились. Отец Цзянь И выделил средства на подъём бизнеса, большие, Хэ Тянь говорил, речь шла о покупке площадей под новые рестораны. В самом первом часто собирались главные члены Триады, и отец неплохо общался с каждым из них.
По словам господина Хэ, спустя несколько лет Цзянь Чжимину пришла в голову идея устроить вечеринку на яхте. Это событие решили приурочить к открытию десятого ресторана Мо в Нанкине… Там и произошло событие, лишившее его права на свободу.
Гуаньшань всю свою сознательную жизнь гадал, отчего его мать плакала на кухне ночами, и отчего спрятала с глаз долой все их фотографии, а одежду отца и вовсе продала?
Он крутил роман с мамой Хэ Тяня… По крайней мере, в этом его обвинили, а после с семейством Мо случилось то, что случилось. Хэ Сюин обнаружили на яхте, мёртвую, и единственный, кто оказался рядом, — его отец, Мо Юнкан, чьи руки были по локоть в крови.
Мама и маленький Гуаньшань в одночасье потеряли всё: из хорошей квартиры пришлось съехать, имущество, что у них было, отобрали в счёт уплаты долгов. Рестораны перешли кому-то из Триады после многочисленных судебных разбирательств…
Их жизнь пошла под откос, потому что его отец изменял матери?
Рыжий с трудом умещал и анализировал в голове такое обилие информации.
— Шань, — слева раздался тихий голос.
Сейчас Хэ Тянь почему-то напоминал ему мокрую ворону. Он был вспотевший, волосы неаккуратно облепили лоб, под глазами залегли глубокие тени. Парень весь будто съежился, и лишь футболка, одолженная рыжим, выгодно подчёркивала развитую мускулатуру.
— Шань, я поклялся найти того, кто убил мою мать. Поклялся ещё в детстве…
Он был пьян, также, как и Гуаньшань, разве что выглядел чуть более напряжённым. И очень грустным.
Всё это было неправильно: слишком много, сразу. Впрочем… Хэ Тяня было много всегда и не сказать, что рыжий не привык за это время.
Он поклялся найти, кто убил мать? Прекрасно. Но если это сделал отец Шаня, который сейчас сидел в тюрьме, то кого искать? Рыжий нахмурился и потёр переносицу пальцами. Информацию требовалось как следует взвесить и обдумать. Не сейчас, а на свежую голову, желательно утром.
И надо было этого придурка как-то уложить спать… Хотелось побыть одному.
— Вставай, — велел Шань, неловко поднимаясь и придерживаясь при этом за угол стола. Тот предательски натужно скрипнул.
— Хорошо, я с-сейчас с-соберу вещи и пойд-ду… — пробормотал Тянь, икая и следуя за ним.
— Придурок, ты же пустой приехал, — пробормотал Шань, перехватывая его запястье. — Стой, блядь! Какие нахуй вещи? Куда ты пойдёшь?
Наверное, после всего сказанного Хэ Тянь решил, что рыжий его выгонит. И он бы сделал это, хотя бы за только одну мысль, точившую его пьяный мозг.
Отец изменял матери и убил свою любовницу? Это казалось таким сумасшедшим бредом, что впору было истерически смеяться. Но Хэ Тянь не врал. По крайней мере, в отношении информации, которой располагал. Он рассказывал, перечисляя факты и делал это весьма откровенно.
Рыжему было над чем поразмыслить, если бы не апокалипсис, происходящий в квартире в данную минуту.
Пьяную махину по имени Тянь было сложно остановить, и Гуаньшань справился лишь возле входной двери, обхватив того поверх плеч и буквально повиснув сзади.
— Я лишнее звено в твоей жизни, — уверенно заявил Хэ Тянь, пытаясь наклониться, чтобы надеть кроссовки. Рыжий успел отфутболить один под лавочку возле двери. — Прости меня, пожалуйста, я пиздец какой лишний… Только всё порчу.
— Ничего ты не портишь, мудак, приди в себя, и хватит уже этих… — возмущенно начал парень и вдруг прервался.
Это было так дико… Плечи Хэ Тяня дрогнули: он замер, не поворачиваясь, и рыжий услышал тихий всхлип.
Он не должен был становиться свидетелем такого. Ни в коем случае. Не должен был видеть или слышать, но ничего не мог поделать: Тянь прямо перед ним медленно оседал на пол. Ударившись об плитку коленями, он вздохнул и опустил голову, слегка пошатываясь.
— Я человека уб-бил, Шань…
— Тише ты! Какого человека? — он оказался рядом в ту же минуту, перехватывая и располагая руку Тяня на собственном плече, чтобы поскорее поднять.
— Его лицо, такое удивленное, будто… Как же так? Вот он я, живой, а потом пу-у-уф!
— Вставай, — Гуаньшань резко потянул парня наверх. Тот легко поддался, и они снова приняли вертикальное положение. — Угораздило же, — безвольное тело повисло на нём мёртвым грузом.
А потом парень всё же заставил себя посмотреть Хэ Тяню прямо в глаза. И хвала всем богам – те были красные, но сухие. Увидеть слёзы этого человека рыжий хотел в самую последнюю очередь.
— Ты не выгонишь меня? — робко и неуверенно поинтересовался парень.
— Не выгоню, — серьёзно ответил Шань, ощущая, как дрожат его пальцы.
Хэ Тянь говорил правду, от которой было стрёмно до усрачки. Однако при этом он всё еще оставался тем самым придурком, с которым они коротали многие вечера, разговаривая о всякой чуши, а ещё раньше воевали за каждый сантиметр пространства, ругаясь на чём свет стоит.
Этот Хэ Тянь, порой смешливый, порой непрошибаемый как танк, с несвойственной его возрасту мудростью, стал ему близок. И выгнать его сейчас было бы полнейшим маразмом, даже несмотря на весь этот бред про измены и убийства…
— Я тебя люблю, — вдруг отчетливо произнёс Тянь, и, не дав Гуаньшаню хотя бы секунду опомниться, добавил, — меня сейчас вырвет…
— БЛЯДЬ! — возмутился тот, успевая наклонить парня в сторону, когда тот сложился пополам, вываливая на пол непереваренные остатки ужина.
А потом он отвел его в ванну и сунул лохматую голову под холодный душ. Оставив несчастного на мгновение, рыжий принялся носиться по коридору с тряпками и освежителем воздуха, предусмотрительно распахнув все окна. От всей этой бурной деятельности он быстро протрезвел, а едва соображающего Хэ Тяня пришлось транспортировать в кровать и как следует укутать в одеяло.
В комнате стало холодно. Шань закончил мыть посуду, собрал весь мусор и сел за чистый кухонный стол где-то спустя час. Тянь лежал в кровати, спиной к нему, и не двигался. Его плечи едва заметно поднимались, и только благодаря этому рыжий уверился, что парень ещё не отбросил коньки.
Он закурил, пытаясь обдумать случившееся и нервно усмехнулся.
— Вот это Рождество, — прошептал он, затягиваясь.
— Полный jingle bells, — вдруг донеслось с кровати.
— Ёб твою мать! — рыжий вздрогнул. — Хули ты не спишь?!
— Пить хочется…
Гуаньшань закатил глаза. Ему самому больше всего на свете хотелось умыться и лечь, но он какого-то хрена оказался в няньках. Достав из упаковки полуторалитровую бутылку воды, рыжий поставил её возле кровати и буркнул, что пойдёт в душ.
Совсем не было времени подумать, что всё это значит.
О чувствах Хэ Тяня он, разумеется, знал, причём довольно давно, но всё это время удавалось как-то игнорировать факт, что Гуаньшань ему небезразличен.
Однако же, когда тебе признаются в лицо, нужно как-то ответить?
Рыжий вытер лицо сухим полотенцем, расправив на батарее другое, которое использовал Хэ Тянь, а затем посмотрел на себя в слегка запотевшее зеркало.
После всего сказанного его больше всего волнуют чужие чувства?
Шань мысленно выругался, выходя из ванной и тихонько прикрывая за собой дверь. Хэ Тянь, кажется, задремал, но, едва рыжий улегся в кровать, тут же подвинулся к стене, освобождая место.
— Слушай, — слова давались Гуаньшаню с трудом, он чертовски устал, — давай завтра всё нормально обсудим, хорошо? Ты мне ещё раз всё расскажешь.