— В смысле общения? — предположил парень.
— В смысле всего. Особенно боюсь тактильных контактов и проявлений чувств. Ты знаешь, почему.
Волна злости на мгновение едва не подбросила Хэ Тяня с пола. Воевать теперь было не с кем, но одно только упоминание Шэ Ли всё равно вызывало в груди ураган. При мысли, что этот ублюдок стал причиной такого поведения рыжего хотелось рвать и метать.
— Я столько раз нарушал твоё личное пространство… Удивительно, как ты меня до сих пор не прибил?
— Это да, — ответил рыжий, не глядя на него. — Всегда было странно, почему ты? Почему из всех людей именно ты?
— Извини, — шёпотом откликнулся Тянь. — Я не специально, ты же знаешь, что я…
Разговор начал заходить за очень опасную черту. Они ещё ни разу не обсуждали его чувства в открытую. Обычно рыжий всё сводил к крикам или лез с кулаками. Хотя в последнее время им было не до того…
— Я знаю, ты как-то об этом сказал, — Гуаньшань неожиданно громко прочистил горло.
— Сказал? — Тянь удивился. По телу пробежался холодок: он не смог припомнить, когда это сделал.
— Когда напился на Рождество, — рыжий озвучил ответ на ещё не успевший сформироваться вопрос.
— Оу… — его хватило только на едва слышный выдох.
И что дальше? Наверное, Гуаньшань должен был подвести какой-то итог, чтобы стало ясно, что все мечты обернулись крахом, и впереди маячила лишь возможная дружба. Зато оставался шанс видеть его, разговаривать и пытаться делать вид, что чувства — лишь глупая шутка.
— Я думал, что не смогу избавиться от этого ужаса, — рыжий вдруг вернулся к предыдущей теме. — Когда меня просто задевали плечом, в школе или в транспорте, без разницы, мне хотелось скрести это место наждачной бумагой. Чуть позже эта шиза сошла на нет, но я всё равно сторонился людей. Мне было стыдно перед матерью: чтобы просто обнять её, у меня уходили титанические усилия, пока я пытался унять дрожь в коленках. И… я никому не рассказывал, что со мной произошло.
Хэ Тянь по привычке с надеждой отметил, что явился исключением из этого правила. Оказывается, ему Гуаньшань доверил больше.
— И когда прошло время, когда я познакомился с тобой и… с этими балбесами… — тем временем, продолжал рыжий, — стало как-то полегче. Я начал возвращаться к нормальной… ну или почти нормальной жизни.
— Да, с нами твоя жизнь стала нормальной процентов на шестьдесят, — Хэ Тянь даже нашёл в себе силы на улыбку.
— Наверное, так оно и было, — к его удивлению, Гуаньшань ответил ему тем же. — Вы были такие шумные и странные… И потом я понял, что Цзянь И влюблён в Чжэнси, и стало так смешно наблюдать за ними со стороны…
— Ты тоже это заметил? — легко и без опаски поинтересовался Тянь. Какая уж ему теперь разница…
— Что они вместе? Ну да, морда Цзянь И почти что треснула от счастья. Или он по жизни так улыбается?
Хэ Тянь скользил взглядом по мебели и неожиданно отвлёкся на коробку, одиноко стоящую на шкафу.
— Погоди секунду, — он резко подскочил с места. — Это же та звёздная лампа!
Быстро вытащив чёрную сферу из упаковки, парень включил её в сеть: по стенам поплыли блики, в которых угадывались слабые очертания созвездий и даже некоторых планет.
— Красивая штуковина, я такую хотел всё детство, — усмехнулся рыжий и подвинулся чуть ближе, рассматривая. Его лицо отражало теплый свет, льющийся от лампы.
— Извини, я тебя перебил, — виновато пробормотал Тянь. — Ты говорил о страхе…
— Да, — рыжий поднял на него взгляд. — Я боялся тебя.
— Боялся, — повторил за ним парень.
— А недавно я понял, что это чувство давно прошло, — искренне и как-то по-доброму ответил Гуаньшань.
Сердце забилось быстро-быстро. Плывущие по стенам и потолку звёзды мешали рассмотреть, какое у рыжего было выражение лица. Весь их разговор в голове Тяня сводился к тому, что рыжий знал о его чувствах, и при этом больше не боялся…
— Я к тебе привык.
— И я тоже.
Гуаньшань не разрывал зрительного контакта: Тянь рефлекторно подался вперёд, но вовремя остановился, закусив губу и раздумывая, а стоит ли ему идти на поводу у чувств? Во всяком случае, терять ему точно больше нечего. Рыжий либо ответит сейчас, либо они оба снова отсрочат неизбежное.
Наверное, лучше всё узнать сразу.
— Можно я тебя обниму? — тихо спросил он, набравшись смелости перед отчаянным вопросом и опустив взгляд на лампу, которая стояла между ними.
— Если бы ты всегда спрашивал, когда собираешься сделать это…
— То? — Тянь уже отодвигал преграду.
— Ты всё равно такой наглый, — рыжий тихонько засмеялся. — Я ещё не сказал, что тебе можно.
— А мне можно? — парень снова нашёл в себе силы посмотреть Гуаньшаню в глаза.
— Обнять можно, — тот улыбался ему уголком губ, едва заметно, но так тепло, что в груди в этот момент будто что-то надорвалось.
Тянь придвинулся ближе, осторожно притягивая рыжего к себе за плечи и с каким-то безумным ликованием чувствуя, как чужие ладони осторожно и почти изучающе касаются его лопаток.
— А что ещё мне можно? — шёпотом спросил он, прикрывая глаза и утыкаясь Гуаньшаню между шеей и плечом.
— Не задавать глупых вопросов, — ворчливо отозвался тот, вызвав у Тяня тихий смешок. — Идиот, — добавил он после этого.
— Твой идиот, — эхом ответил Тянь, крепко прижимая чужое тело к себе и будто растворяясь в охватившей его нежности. — Не прогоняй меня…
Наверное, прозвучало жалко, но он был готов молить на коленях, лишь бы это мгновение длилось вечно. Лишь бы услышать что-нибудь: очередной намёк, робкую надежду, с которой он бы смог существовать дальше.
— Тянь, — голос обжёг ему мочку уха. — Я тебя никуда не гоню. И ты, пожалуйста, не подгоняй меня тоже, ладно?
— Л-ладно, — из лёгких разом выкачали весь воздух.
Его окружала темнота: он так и не открыл глаз, в ужасе, но не перед тем, что вот-вот увидит ту самую чёрную бездну.
— Ты допил чай? — рыжий мягко отстранил его, заставив вернуться в реальность. — Я слышал, твой брат сказал, что похороны состоятся послезавтра. И ещё мне пришла в голову кое-какая мысль насчёт… твоей матери.
Наверное, Гуаньшань сообразил, что Хэ Тянь сейчас не способен на сколь бы то ни было вразумительный ответ. Он окинул его скептическим взглядом.
— Ложись-ка ты в кровать, — было сказано приказным тоном.
Как загипнотизированный, Тянь подчинился, приподнимая плед и забираясь на небольшую полуторку, на которой и ноги-то с трудом умещались. Рыжий погасил звёздную лампу и ночник.
Комната погрузилась в темноту, и парень с трудом различил силуэт Гуаньшаня рядом.
— Останешься? — робко поинтересовался он. — Тут мало места, но я подвинусь…
Ответом ему был тихий вздох. Матрас скрипнул, и рыжий сначала сел, а затем вытянулся рядом с Тянем, как есть, не снимая одежды. Тот накинул на него часть пледа.
— Я больше не буду тебя трогать без разрешения, — искренне признался он.
— Даже когда спишь? — Гуаньшань лежал слишком близко. Они соприкасались плечами и ногами.
— А что, я это делаю, когда сплю? — недоумённо полюбопытствовал Тянь.
— Ты превращаешься в пиявку, — рыжий перелёг на бок, к нему спиной. — Так что все твои заявления бессмысленны.
— Я позволю себе одну наглость, Гуаньшань?
— Валяй уж…
— Я тебя обниму.
— Это даже не вопрос?
— Я тебя обниму? — Тянь неожиданно рассмеялся.
Вся эта ситуация выглядела до одури нелепо. Но счастье уже буквально выплескивалось из груди.
— Обними уж, — тихо разрешил Гуаньшань, поёрзав, когда парень перехватил его руку, обнимая под грудью, и осторожно переплёл их пальцы.
Солнечный зайчик попал ему прямо в глаза, заставляя досадливо поморщиться. Гуаньшань ещё не совсем отошёл ото сна, ощущая себя при этом странным образом выспавшимся и отдохнувшим. Парень вздохнул, открыл глаза и увидел письменный стол, похожий на его собственный, что стоял в квартире у матери.