Спросонья рыжий решил, что это какая-то шутка. Как он мог оказаться у себя дома? Затем, спустя несколько секунд, он вспомнил вчерашнюю ночь, разговор о личном, Хэ Тяня, устроившегося позади и сопящего ему в шею.
Обернувшись, он сообразил, что лежит один, посреди небольшой кровати. Тянь куда-то ушёл, и, возможно, давно, потому как стрелки часов, висящих на стене, показывали уже половину двенадцатого.
— Поспал так поспал… — проворчал Шань, свесив ноги и сунув их в уютные тапочки.
Он окинул комнату быстрым взглядом, снова останавливаясь на заинтересовавшей его вчера игрушке. У него в детстве была точно такая же. Показалось странным, что у богатого семейства Хэ было желание покупать подобное барахло для своего отпрыска.
Рыжий встал, потягиваясь, и прошёлся к полкам, параллельно рассматривая кубки и награды. Выходит, Хэ Тянь всегда был таким спортивным. Почти на всех табличках значилось название какой-то частной школы, о которой Гуаньшань не имел ни малейшего понятия. Он и не помнил, когда Тянь перевёлся к ним. Видимо, это случилось после девятого класса.
— Так откуда ты взялся? — тихо пробормотал он, снимая динозаврика и вертя того перед глазами.
Сначала его обдало холодом. Такое бывает, если что-то сильно шокирует: мурашки расходятся по всему телу до самых кончиков пальцев, и тело будто немеет на долю секунды.
Он же не спит? Ему не мерещится? Эта комната не плод его сонной фантазии о далёком детстве?
Гуаньшань совершенно точно был уверен, что проснулся.
— Быть не может, — язык едва слушался, но рыжий намеренно произнёс эти слова вслух.
К лапкам динозаврика крепилась небольшая платформа с колёсиками, на обратной стороне которой значились три иероглифа его собственного имени и фамилии.
Мо Гуаньшань.
Парень счёл бы это глупой шуткой, если бы не ошибка, допущенная в одном из корявых символов. Таких совпадений в жизни не случается, он помнил рассказы матери. Шань путал иероглифы в своём имени, когда ходил в детский сад. Там их учили подписывать бирки на вещах или игрушках, чтобы те не потерялись в общей куче.
Но как именно динозаврик оказался у Тяня?
«Это подарок, кажется. Помню, в детстве у меня был какой-то закадычный друг, и мы с ним делились игрушками. Эту я почему-то любил больше всех и сохранил, как память».
— Эй, вот ты где! — радостный, шумный Цзянь И появился в комнате так неожиданно, что рыжий едва не выронил игрушку из рук.
— Блядь, стучать надо! — ляпнул он первое, что пришло в голову.
— Ого, а у вас тут вчера интим случился? — белобрысый рассмеялся, оглядываясь. — Я застал тебя за сокрытием улик? Прятал игрушки?
— Чего надо? — буркнул рыжий, убирая динозаврика на полку и стремясь скрыть бешеную дрожь в собственных пальцах.
— Да просто… поболтать, — Цзянь И бесцеремонно плюхнулся на смятое покрывало. — Я уеду скоро, тут, видимо, ожидают появление моего папаши. А мне нельзя светиться.
— Скатертью дорога, — Гуаньшань отвернулся, сложив руки на груди.
— Ты чего такой злой? — белобрысый откинулся на кровать и сладко потянулся. — Тянь был слишком груб этой ночью?
— Ой, блядь, отъебись, — рыжий решил не продолжать этот бессмысленный разговор и направился к двери.
— Он сказал, что хочет нам что-то доверить, — донёсся до него голос Цзяня.
— В смысле? — Гуаньшань обернулся.
— Вы двое что-то задумали, и Тянь утром сказал, что ты вместе с ним расследуешь одно дельце.
— И с какого боку здесь вы? — удивился парень.
— Я вызвался помочь! — Цзянь И приподнялся на локтях и широко улыбнулся.
— Какой от тебя толк? — рыжий нахмурился, однако, размышляя над тем, как о белобрысом отзывался Хэ Тянь. Наверное, что-то полезное от них двоих всё же было.
— Цзянь И? Вот ты где! — дверь в комнату распахнулась, едва не ударив Гуаньшаня по лбу. — О, привет, — наверное, впервые за долгое время рыжий увидел улыбающегося Чжэнси.
— Ещё пяти минут не прошло, а вы уже заебали, — привычно заворчал он.
— Тянь сказал, что ждёт тебя на кухне, а ты, — он обернулся к Цзянь И, деловито скомандовав: — бегом к Цю Гэ!
Рыжий покачал головой и вышел в коридор, потирая заспанное лицо ладонями. Встретив по дороге горничную, он уточнил у неё, в какой стороне туалет, и неожиданно получил комплект, состоящий из новенькой зубной щётки, полотенца и мыла. В какое-то мгновение Гуаньшань даже подумал, что женщина за этим и шла.
Ему стало неловко.
В ванной располагалась роскошная мраморная раковина и джакузи, в которую поместились бы, наверное, человека четыре. Он посмотрел в зеркало и ужаснулся, увидев там сонную, взлохмаченную рыжую морду.
И что в нём такого привлекательного?
Гуаньшань умылся, почистил зубы и снова на мгновение завис, созерцая собственное лицо. Резко покраснели щёки, он разозлился, вспоминая ночной разговор с Хэ Тянем. Всё катилось куда-то к чертям, рыжий не успевал за развитием событий, реакция на происходящее с каждым днём становилась всё неожиданней даже для него самого.
Хотя, надо признать, что с Тянем действительно стало как-то по-другому. Рыжий боялся признать, но всё же думал о том, что ему было комфортно в его присутствии. И даже как-то странно, если того не было рядом.
Приехав в этот роскошный дом, Гуаньшань первым делом оказался в компании шумного Цзянь И, а потом встретил Чжэнси, и они какое-то время болтали о всякой ерунде.
Он ощутил дискомфорт минут через двадцать, когда понял, что ему кого-то не хватает. Тогда же белобрысый спросил, почему Хэ Тянь общается с братом так долго, и рыжий испугался мимолётной мысли, что он беспокоился за этого придурка.
И за его здоровье, и за то, как на него повлияло случившееся…
Рыжий пригладил волосы, но всё равно остался недоволен собственным видом.
На просторной кухне, оформленной не в пример остальному дому современно, сидел только Хэ Тянь. Перед ним стояла чашка с кофе и тарелка с каким-то подобием бутерброда.
— Это тебе, — он широко улыбнулся. — С добрым утром!
— Это чё? — удивился Гуаньшань, поражаясь размерам сэндвича.
— Это я сделал, — Тянь хохотнул, видимо, мысленно соглашаясь с чужим мнением.
— Спасибо, блядь, но как это есть? — пока рыжий возмущённо осматривал произведение искусства, парень встал и налил ему чашку кофе.
— Сходишь со мной кое-куда?
Гуаньшань как раз откусил кусок от сэндвича и с трудом его прожевал. Кофе пришёлся как нельзя кстати. Не в силах произнести и слова, он кивнул, занятый поглощением пищи. Оказалось, на удивление вкусно. Или он попросту был голодным.
— Тут недалеко, пешком минут десять. Заодно расскажешь, что ты там надумал насчёт моей матери.
Рыжий дожевал бутерброд, на кухне показался Хэ Чэн, и в разговоре повисла неловкая пауза. Тянь, кажется, был чем-то недоволен, его старший брат сделал себе кофе и, отодвинув стеклянную дверь, вышел во внутренний двор с чашкой в одной руке и телефоном в другой.
Они выдвинулись спустя минут десять, минуя чёрный ход дома, и сразу же оказались посреди бескрайнего серовато-зелёного поля. Даже выглянувшее ненадолго солнце не могло украсить унылого пейзажа. Под ногами хлюпала вода, тропинку, по которой Хэ Тянь вёл рыжего, немного размыло вчерашним дождем. Парень закурил, затем обернулся, протягивая пачку сигарет Мо. Тот кивнул и тоже чиркнул зажигалкой.
Десять минут, не больше не меньше, заняло у них, чтобы добраться до небольшого зелёного холмика, на котором высилось аккуратное надгробие.
«Здесь покоится Хэ Сюин. Любящая жена и заботливая мать», — успел прочесть Гуаньшань.
— Прости, что без цветов, мам, — тихо пробормотал Тянь, стоявший чуть впереди.
Рыжий поборол неожиданное смущение. Ему было странно курить в таком месте: словно живая миссис Хэ в это мгновение с неодобрением смотрела на сигарету, зажатую между его пальцами.
— Так что ты хотел рассказать? — спросил вдруг Тянь, не оборачиваясь.
— Э-э, — Гуаньшань затянулся поглубже, собираясь с мыслями. — Ты вчера упомянул семейного врача… который будет заниматься телом отца.