— Я не спешу судить, друг мой, — спокойно продолжил он. — Время покажет. Судьба играет с людьми, и с возрастом мне стало всё интереснее за этим наблюдать. Что собираешься делать с сыном?
— Ничего. С завтрашнего дня Тянь отправляется в Гонконг. После этого мы проведем обряд посвящения в триаду. Я настоял, чтобы он начал с рядового членства*, возможно, Чэн возьмет его в свой отряд и проведёт несколько операций.
— Тебе его совсем не жаль? Не боишься, что он может не пройти? Испытания ведь суровы и опасны, к тому же, нужно знать правила и приносить клятвы.
— Пора выбить из него всю дурь, Чжимин. Можешь себе представить? Он намедни заявил Чэну, что любит сына этого ублюдка! Позор семьи!
Цзянь не ответил, посмотрев куда-то поверх головы Хэ. Тао надеялся, что друг разделит его опасения, и оказался недоволен реакцией. Мальчишку не следовало защищать, его давно пора было начать тренировать. Особенно после этих заявлений о любви…
— Ты слышал, что произошло в Шанхае? — вдруг сменил тему Чжимин.
— Да, я знаю, что они против расширения сетей поставок. Хэ Чэн выехал на переговоры вчерашним вечером.
— Чжоу Юйминь объявил о награде за голову моего сына.
Воцарилось недолгое молчание. Хэ Тао задумчиво почесал бороду и прикинул, где у мальчишки больше шансов. Сейчас его периодически забирали в дом Чэна и проводили тренировки, но пока ещё в довольно лёгкой форме.
— Я хочу, чтобы его отвезли на мой частный остров. Сейчас лучше переждать тревожное время, Тао. Важны крепкие связи, доверие. Мы не можем позволить себе промашку.
— Согласен, Чжимин. Проконтролирую лично, — Тао решил, что на этом их встреча закончена, однако, когда он уже был у двери, Цзянь окликнул его.
— Ты всегда был порывист и горяч. Твой младший сын унаследовал это от тебя.
Хэ Тао грустно усмехнулся, покидая кабинет. Он-то всегда полагал, что у Тяня это от матери. Что если порывистый нрав передался младшему сыну от обоих родителей? Что будет с ним тогда?
Если эти чувства не шутка, и всё, что сказал Чжимин об иронии судьбы, правда, то у семейства Хэ не просто большие проблемы.
Это могло обернуться катастрофой.
— Больше, чем друг, но меньше, чем парень, — Цзянь И прочёл фразу из манги вслух и окончательно сполз с дивана на пол. Одеяло медленно навалилось следом, стало душно и надо было давным-давно открыть окно, но ему было лень.
Где-то наверху, на подушке, завибрировал телефон. Цзянь отложил книжку, кряхтя, собрался и встал с пола, успев ушибиться о бортик кровати.
— Твою мать, — выругался он, потирая отбитую коленку.
«Ты поел?» — гласила смс.
«Ещё нет, я надеялся, что Цю Гэ принесёт лапшу, но, кажется, этот амбал сегодня не приедет».
Он откинул телефон на кровать и обиженно надул губы. Дурацкая фраза никак не шла из головы. Больше, чем друг. Конечно, Цзянь считал Чжаня самым близким человеком на земле! Он хотел быть с ним каждую секунду, буквально прилипнуть, знать, о чём тот думает, что планирует делать, куда собирается пойти… Вот только, как бы не было горько, всё это не входило в планы Чжэнси. Их отношения с каждым днём всё больше становились похожи на какой-то фарс.
Для обоих давно не являлось секретом, что Цзянь его любит, и вовсе не так, как полагается мужчине любить своего друга. Не как брата или соратника, а как человека, которого ты хочешь целиком и полностью. Цзянь И прекрасно осознавал свои проблемы с привязанностью. Всю свою недолгую жизнь он чувствовал себя одиноким. Мать мало говорила с ним о семье, хотя и бывала рядом. Отца он не знал, в школе ему не везло и очень многие не воспринимали его вовсе, словно он был тенью. Ненастоящим.
И только Чжань Чжэнси был рядом вопреки всему. Вопреки поцелую, признанию, открытым проявлениям желаний. Это было и забавно, и больно, и хрен знает как ещё. Но Цзянь И очень устал. Иногда он плакал, умоляя небеса вложить в упрямую, скрытную голову Чжэнси хоть какой-то ответ. Между ними царила неопределенность. На заботу, которую Чжань проявлял по отношению к нему, было нечем ответить. Просто говорить спасибо, что интересуешься моим самочувствием и состоянием желудка? Глупо. Писать, что он скучает, как проклятый, и сейчас больше всего на свете хочет, чтобы Чжэнси оказался рядом? Тот, скорее всего, пошлёт его на хер.
Оставался единственный вариант — балансировать на зыбкой грани, то надеясь, то утешая себя, что всё, может быть, изменится.
«Сиси».
«Чего?» — ответ последовал незамедлительно, и Цзянь живо представил, как Чжэнси сидит за письменным столом и кропотливо выполняет домашнюю работу. Телефон в таких случаях всегда лежал рядом.
«Хочу с тобой поговорить».
«Я занят алгеброй. Ты что, уже решил те десять примеров?!»
Цзянь И с тоской посмотрел на нетронутую стопку учебников. Как же ему всё это осточертело! Быть в одиночестве, быть в неизвестности, быть в страхе!
Он набрал Чжэнси по видеосвязи.
— Ну чего тебе? — Цзянь И оказался прав. Свет настольной лампы падал на часть его лица, отчего одна тёмная бровь казалась светлее другой.
Он всегда залипал на его брови. Даже немного завидовал им. Угораздило же родиться белёсым, как поганка…
— Просто, — хотелось улыбнуться, но получилось как-то вымученно.
— Плохо себя чувствуешь? — тут же нахмурился Чжэнси.
— Нет, — Цзянь плюхнулся на кровать, держа телефон на вытянутой руке. — Скучно.
«Скучаю», — хотел ответить он, но пришлось довольствоваться нейтральным вариантом, чтобы не раздражать и не смущать.
— Поздно уже, — Чжань повернулся, глядя на электронные часы рядом с кроватью. — Когда планируешь спать?
— Да хоть сейчас…
— Ты какой-то не такой, Цзянь И, случилось что?
Хотелось задушить себя подушкой, вот только уж больно велик был риск сделать это взаправду. В последнее время он часто ловил себя на мыслях о том, что испытывает человек за секунду до смерти?
— Может, мне приехать? — прозвучало громом среди ясного неба.
Цзянь И даже не сразу сообразил, что Чжэнси ему это сказал.
— А ты можешь? — робко поинтересовался он. В глубине души снова заплескалась надежда.
— Сейчас проверю, все ли спят. Попробую вызвать такси. У меня оставались кое-какие деньги.
Чжэнси положил телефон на стол, и Цзянь какое-то время созерцал потолок, напряженно вслушиваясь в тихое шуршание. Он был готов наслаждаться каждым мгновением, проведённым с ним, пусть даже как друг. Больше, чем друг, но не парень, по фигу, лишь бы рядом!
— Всё чисто, — Чжэнси вернулся и взял телефон. Он уже нацепил чёрную толстовку. — Буду через полчаса. В магазине что-нибудь купить?
— Не знаю, — Цзянь в очередной раз залип на его лицо. Такое красивое, мужественное. Чжань очень повзрослел за последний год.
— Покажи холодильник, — строго велел он, и парень снова скатился с кровати, тихо смеясь. — Ясно, опять мышь повесилась, — констатировал он, когда увидел пустые полки. — Жди, скоро буду.
Цзянь уронил телефон к себе на грудь и прикрыл глаза. Разумеется, перед ним тут же всплыла картинка их единственного поцелуя, после которого он мгновенно получил по лицу. Но всё равно это было так хорошо и так правильно, что сейчас ему хотелось плакать.
Чжэнси не отвергал, не уходил, но и не приближался больше ни на йоту. Единственный раз взял его за руку в полутёмном парке, и после этого Цзянь И ещё пару дней чувствовал тепло чужой ладони.
Ну разве можно настолько любить? Разве можно желать раствориться в другом человеке, хотеть доверить ему всего себя и всё самое сокровенное? Наверное, так бывает. Ему не у кого было спросить. Хэ Тянь, к которому он иногда обращался за советом, был немногословен насчёт любви. Цзяню было забавно и немного завидно наблюдать за его решительными действиями в отношении Мо Гуаньшаня. Он так не мог…
В дверь неожиданно постучали. Цзянь подскочил, глянув на время, испугался, осознав, что прошло всего пятнадцать минут и Чжэнси не мог приехать так рано. Он подошёл к окну, осторожно выглянул на улицу и с облегчением увидел чёрный джип. Если не Цю Гэ, так кто-нибудь другой. За ним следили, и это немного успокаивало.