Однако теперь рыжий сам оказался в положении гостя.
В собственный день рождения он стоял возле ворот в поместье, на которых висела красивая позолоченная табличка с иероглифом Хэ.
Дойдя до крыльца, парень не успел подняться по ступенькам, как дверь распахнулась, и навстречу ему выбежал Тянь.
От сердца немного отлегло: тот встретил его в обыкновенной белой футболке и спортивных трениках. Он даже не надел тапочки и сверкал такими же, как и футболка, белыми носками.
— Всё почти готово, ты чего так долго? — радостно улыбаясь, Тянь схватил рыжего за руку, резко дёрнул на себя и практически с размаху впечатал в собственное плечо, стиснув в крепких объятиях.
— Блядь! — сдавленно прошипел Шань.
— С днём рождения! — парень даже умудрился оторвать его от земли и крутануть вокруг своей оси. — Прости, — он поставил его на место и заботливо одёрнул сбившуюся толстовку. — Пойдём в дом скорее!
— Тянь, — прежде, чем войти, позвал рыжий.
— Что случилось? Ты будто сам не свой! — парень застыл, наконец, внимательно его оглядывая.
— Слушай, там же твоя мама…
— Не переживай ты так! Она знает, что ты придёшь, но у неё сейчас какие-то занятия в другом крыле. Что-то связанное с икебаной. Я предупредил, что мы будем заняты, и вообще она не собирается нам мешать.
— М-мешать нам? — заикнувшись, переспросил Гуаньшань.
— Не в этом смысле, — рассмеялся Тянь. — Послушай, — он взял его за руку. — Я помню. Никакого пафоса. Просто у меня никак не получилось бы устроить это где-то ещё. Поэтому прости, что позвал…
— Ладно, не бери в голову, — рыжий сглотнул, вошёл в дом и расцепил их ладони, оглядываясь.
Никакой прислуги не наблюдалось. На полу при входе были раскиданы кроссовки, шлёпки и ещё какая-то обувь. Коврик кто-то испачкал в глине, куртки в гардеробной, куда первым делом привёл его Тянь, висели одна на другой.
— Убираются тут раз в неделю. Я попросил брата, — усмехнулся парень, переступая с ноги на ногу, пока рыжий снимал кроссовки. — Я типа пытаюсь помогать по дому.
— Хорошо же у тебя выходит, — не удержавшись, съязвил Шань, выходя в холл и оглядывая открывшийся вид.
В гостиной царил полнейший бардак. Диван перед огромным телевизором был заставлен коробками разных форм и размеров, часть из которых была открыта: из них торчали какие-то вещи, пакеты и старые игрушки.
— Проходи! — Тянь пронёсся мимо, шлёпая пятками по плитке. — Прости, это я тоже не убрал, надо всё разгрести.
— Выглядит так, будто вы переезжаете, — Шань обошёл диван и остановился возле одной из коробок.
— Наоборот! — парень стоял к нему спиной возле телевизора. — Разбираем вещи. Те, что остались ещё со времен переезда родителей из Гонконга!
— Ничего себе, — Шань присвистнул, достав из коробки маленький детский скейтборд.
— Это моё, — в гостиную неожиданно вошёл Хэ Чэн. — Привет, — он кивнул ошарашенному рыжему и осторожно перехватил доску из его рук. — Представляешь, я как-то пытался спрыгнуть на этой штуке с бордюра и содрал локти с коленями до крови. А мама жутко перепугалась, потому что мы гуляли в парке и бежать оттуда домой было слишком далеко. Она тогда отмывала меня прямо в фонтане.
Тянь хмыкнул после его слов, и брат улыбнулся.
— Пить будешь? — спросил он, откладывая скейтборд. — С днём рождения, кстати.
— Спасибо, — кивнул Шань, смутившись.
— Есть светлое пиво. Принести?
— И мне захвати банку! — попросил Тянь.
Чэн ушёл куда-то на кухню, и рыжий в замешательстве обернулся.
— Что ты делаешь? — он, наконец, подошёл к парню ближе и увидел старый видеомагнитофон с коробкой видеокассет.
— Хочу тебе кое-что показать! — Тянь возился с подключением. — Блядь, еле нарыл эти провода на каком-то рынке! Главное, чтобы всё работало. Если мама права и там действительно то, что она сказала, там должно быть, то это будет очень забавно.
— Что ты, блядь, несёшь? — ошарашено переспросил Гуаньшань, тем не менее, с любопытством заглядывая Тяню через плечо.
— Потерпи, малыш. Мне самому жуть, как интересно!
Через некоторое время вернулся Хэ Чэн. Он поставил упаковку с пивом на журнальный столик, а затем подошёл к окнам и опустил жалюзи. Комната погрузилась в полумрак.
— Я отойду ненадолго. Всё не пейте, — бросил он на ходу.
Не зная, куда себя деть, Шань схватился за спасительное прохладное пиво. Ему было жарко, неловко и стыдно.
— Тянь, — позвал он.
— Сейчас-сейчас! — тот схватил пульт, вставил в видеомагнитофон кассету и подошёл к рыжему. — Садись!
Они устроились на диване, мигом утонув в мягких и прохладных кожаных подушках. Тянь забрался с ногами и придвинулся к Шаню поближе. Раздался щипящий звук: он открыл пиво.
— За тебя, малыш! Тост скажу чуточку позже! — стукнувшись об его бутылку своей, парень сделал глоток и нажал кнопку воспроизведения.
Экран ожил, но сразу же покрылся рябью помех. Гуаньшань вспомнил, что некоторые видеокассеты со временем портятся: что-то происходит с плёнкой, из-за чего изображение будто блекнет.
Такое случается с любительской видеосъемкой, а, судя по первым кадрам, перед его взором была именно она.
— Мы приехали, выходи! — он услышал женский голос и увидел белую автомобильную дверь. Та вдруг открылась и на асфальт ступила детская нога в смешном, разноцветном кроссовке. — Тянь, давай скорее!
Спина и шея рыжего покрылись мурашками, когда он увидел маленького, взлохмаченного ребёнка с игрушечной фигуркой какого-то супергероя в ярком трико.
Мальчик вылез из автомобиля, кряхтя, с трудом захлопнул тяжёлую дверь и обогнал женщину, пропав из кадра.
— Осторожнее, дорога! — крикнула та.
Изображение запрыгало: стабилизатор подвёл, кажется, женщина побежала за ребёнком.
Затем они остановились перед серой металлической дверью без надписей. Послышался звонок и лязг замка следом.
— Вот и вы! — взору Гуаньшаня предстал его отец. Молодой и красивый, с широкой улыбкой, он пропустил их вперёд.
— Разуться не забудь! — прокричала женщина. — Юнкан, прости, — добавила она после чуть виновато.
— Дай камеру, — он усмехнулся, перехватывая ту из её рук.
— Привет! — женщина оказалась в кадре и радостно помахала.
Рыжий увидел маму Тяня, будто бы сошедшую с фотографий из альбома, который он рассматривал в этом поместье несколько месяцев назад. На ней было красивое платье в горошек, какая-то шляпка и сумка через плечо.
— Пойдём, сейчас почти нет посетителей, поэтому у нас будет около часа на кухне! — он развернулся, увлекая её за собой.
Они говорили о рецепте говядины. Судя по ингредиентам, той самой, что любил готовить Гуаньшань. Госпожа Хэ постоянно задавала вопросы, его отец терпеливо отвечал на каждый, показывал ей посуду, какие-то кастрюли, сковородки… Они перекинулись парой слов о семье, посмеялись над тем, что Тянь просится сюда каждый день.
— ПАПА! ПАПА! — громкий, пронзительный вопль заставил Мо-старшего развернуться с камерой на сто восемьдесят градусов.
— Ты чего кричишь?
И тут Гуаньшань увидел в кадре самого себя. Мелкого, в смешной детской одежде, почему-то с грязным носом и в красном плаще, завязанном под самое горло.
— Мы пойдём во двор, поиграем в мяч! — на вид ему было лет пять, может меньше, но рыжий совершенно этого не помнил.
Через пару секунд в комнату влетел Тянь, на голове которого красовалась повязка. Шань не успел присмотреться, и услышал, как расхохоталась госпожа Хэ.
— Это что… мой галстук? — пробормотал его отец и навёл камеру ближе. — Эй! Откуда ты его взял!?
— Шань достал с верхней полки! — услужливо ответил Тянь и заливисто рассмеялся.
— Тянь, что я тебе говорила?! — строго начала мама.
— Ну ма-ам! — ответил он. — Это супергеройские фокусы!