***
Примерно через час он покидает помещение и едет в сторону реки Ханган.
Вечереет. Мин мчится на велосипеде под шум музыки в ушах. В наушниках играет песня, написанная совместно с Намджуном еще год назад. Третий сайфер. Они не знали почему именно третий, ведь первых двух частей не было… Да и ясно, по какой причине. Они не нашли подходящего голоса для лишней партии. А в третьей части они пригласили друга Джуна из Сеула для записи. Голос подходил, но все же чего-то не хватало.
Юнги замедляет темп, тем более, что он уже подъехал к довольно уютному месту, чтобы перекусить бургером. Он стал снимать наушники и вновь услышал эту песню. Сначала Мин подумал, что ему кажется, но все же это было по-настоящему. Третий сайфер реально лился над рекой своим раскатистым битом и интересным звучанием на фоне. Еще звучала партия Намджуна в начале. Юнги заинтересовало откуда это звучит, оглянулся по сторонам. Никого не было, но музыка продолжала звучать. Парень поставил на подножку велосипед и оглянулся вновь. Наконец, под фонарем недалеко от себя он заметил незнакомца, который повернулся лицом к холодной реке и держал в руках колонку. Вот-вот должна была прозвучать партия Supreme Boi. Неожиданно парень начинает читать её сам, слово в слово. Мин удивляется еще больше, ускоряет шаг и встает рядом в тени фонаря. Движения точные, руки двигаются в стиле рэперов, даже слышится легкий битбокс. Эмоции точно передают всю крутость песни, тональность голоса, паузы … Юнги невольно пускает слюну, как какая-то фанаточка, на этот голос (правда, мысленно). Парень начинает двигаться в стиле хип-хоп, при этом звуча так, как нужно было для записи в тот день в Японии. За несколько секунд до своей партии Юнги выходит из тени, превращаясь в андеграундного репера, вышедшего на произвольную сцену. Он воодушевленно подхватывает ритм и читает свою партию в точности тем же голосом, что записан на колонке у незнакомца. На середине его разносит так, что он почти задыхается, выплевывая слова, как гимн своей жизни и качает телом в такт. Он не замечает, что незнакомый парень уставился на него, как на инопланетное существо, а затем подхватывает и вставляет свои выкрики, звуки в такт песне, оживляя её. После последнего звука из колонки парни заканчивают, слегка задыхаясь от непривычно быстрого ритма. Парень выходит из полутени, и Мин серьезно удивляется. Тот же серый шарф что и у него, темные волосы, маска закрывает половину лица.
— Муза на пару строк? — незнакомец усмехается все тем же хриплым голосом и снимает маску.
— Хосок? — Мин тут же вспоминает сцену в автобусе.
Оба улыбаются и начинают смеяться. Чон от смеха хватается за живот и падает на колени. Юнги садится рядом и хлопает его по коленке, как будто они были знакомы вечность.
— Не такой уж я и незнакомый тебе, оказывается. Ты откуда хоть взял эту запись? Это же раритет! — Юнги все так же смеется. Давно не было такого веселого настроения.
— Друг где-то откопал, — жмет плечами Хосок и вскоре успокаивается.
— Я не знал, что ты читаешь и тем более танцуешь.
— Танцую? Ты не видел как я на сцене двигаюсь, — парень начинает вновь улыбаться.
— Ты выступаешь? — Юнги не ожидал, что этот молодой парень уже выступает… Хотя он сам начинал с подросткового возраста, правда, собирал тогда по человека два или три в зале.
— Да, почему нет? Правда, это танцы, без рэпа, но я сам их ставлю, — Хосок поднимается, облокачивается о парапеты набережной и замолкает. Мин тоже поднимается и встает рядом, смотря на реку.
По реке плывет небольшой катер, жужжа мотором и пугая птиц вокруг. Парни замолкают. Каждый думает о своем, смотрят в разные места. Юнги смотрит в сторону катера, поправляет отросшие волосы. Чон вообще прикрывает глаза и расплывается в звуках и прохладном ветре. В небе блещет закат, превращая реку в розовато-голубое зеркало. Ветер навевает вкус весны, свежий, каждый год новый запах. Как будто каждый год природе надоедает что-то, и она меняется вместе с этим запахом. Юнги, на удивление, приятно находиться рядом с малоизвестным ему Хосоком. Чон не давит на него, как многие люди своей аурой, но Мин боится, что это вот-вот изменится. Он не хочет уходить от Хосока, прекращать вот так случайно встречаться с ним, проводить пару часов вместе, частично молчать. И это странно для парня.
— Эй! — Хосок щелкает перед глазами знакомого, видимо Мин слишком ушел в себя, — Пойдем в кафе? Тут слишком холодно, — он улыбается так, что одна из его ямочек становится видимой. Юнги это нравится.
— Да, точно, пошли, — парень и правда ощущает мурашки по шее от холодного ветра.
Чон поднимает с земли рюкзак и идет в сторону выхода.
— Подожди. Там мой велик. Мы можем поехать на нем, — говорит Юнги, слегка облизывая губы.
Вскоре по набережной едет велик с двумя парнями и ноутбуком. Хосок держится за куртку Юнги, немного подрагивая от попутного ветра, а водитель быстрее разгоняется.
***
Горячий стакан греет руки, а еще больше греет небольшой электрический камин в уютном зале кафе. Дополнительным теплом для Мина служит улыбка Хосока. Она, как и хозяин, создает теплую, милую атмосферу.
«Наверное, он так же улыбается своей девушке по утрам и приносит ей кофе в постель» — проносится в голове Мина. От такой неожиданной мысли Юнги пугается и вздрагивает.
— Ты чего? — прерывает свою речь Чон и усмехается, — Настолько жутко я описываю себя в детстве?
— Нет. Что ты, — Мин смутился и в который раз за вечер улыбнулся, — Продолжай. Мне интересно.
— Конечно. Ты бы тогда и не спрашивал, — рассказывает дальше Хосок, поправляет волосы и мимолетно улыбается официантке, которая принесла яблочный пирог.
В мыслях опять проносится та сцена с девушкой. Мин одергивает себя и продолжает слушать парня напротив. Чон Хосок в детстве оказывается таким же непоседливым, каким является и сейчас. Постоянно шкодил, но не допускал перехода рамок, так как отец преподавал в его школе. Учился не особо хорошо, глупым «вроде не был». Еще пугался всех и вся, из-за этого его прозвали трусишкой. Родился в Кванджу, где находится знаменитая академия Сынри. Там он окончил направление уличных танцев и переехал в Сеул, в погоне за славой. В итоге, оказалось, что в агентства принимают разносторонне развитых молодых людей, ну или совсем красивых. Хосок начхал на эти правила и устроился в небольшую школу танцев, где сейчас преподает детям хип-хоп танцы.
— И правильно, что не пошел. Я тоже передумал после парочки прослушиваний, — Юнги фыркнул и сделал глоток кофе и чуть не обжегся о него.
— Передумал? А может сдался? — Чон усмехается в ответ.
— Нет, ничуть. Больно нужны им мои шедевральные творения, — парень вздыхает и прикрывает глаза. — И я по красоте не выписываюсь в их понятие. По ним парень должен быть либо мужиком прям совсем, либо кавайной куколкой на ниточках, — на японском слове Юнги делает пальцами скобочки в воздухе.
— Да-да, некрасивый ты, как же! На меня бы посмотрел, — обиженно говорит Чон, а затем улыбается. — Парочка уродов, — смех переполняет его грудь, и он начинает задыхаться от него вместе с Юнги.
— Идеальное название для коллаба «Совсем не айдолы», — темноволосый улыбается и спокойно вздыхает.
========== Глава 3 ==========
Будничные дни проходят как самые обычные. Юнги ничего не делает, изредка выбирается на улицу, если чуть теплее +10 градусов. Он бродит по улочкам и пытается поймать ритм Сеула, вернуть себе воспоминания о менталитете. Он старается не задевать в памяти старые истории о своей жизни, но не особо выходит.
Иногда ему кажется, что он живет прошлым. В обществе это считается грубой ошибкой. По стандартам нужно жить сегодняшним днём. И если посмотреть на общество, современную молодежь, то «сегодняшний день» для них это стандарты в работе, карьере, несложные, несерьезные отношения к своим парам. Даже любовь теряет для них свой особый смысл. Ведь издавна под ней понималось значение доброты, чувства тепла рядом с человеком, защищенности и простого человеческого счастья, что разделаешь со своей парой, а сейчас для многих любовь — это встречи, редкие свидания и секс. Последнее настолько сильно проникло в обычную жизнь людей, что заполнило всё, вплоть до песен, фильмов, изобразительного искусства.