Снег в сугробе был жесткий, как наждачная бумага, а холод вокруг и того хуже. Такой холод не способствовал благодушному расположению духа никоем образом. Напротив, он забирался в душу человека по самые чресла, заставляя шевелить конечностями против собственно воли. Лешка так и сделал, едва поднявшись на ноги.
Ему открылся дивный пейзаж чужой планеты, столь же мертвецкий, как и сама преисподняя. С запада этот пейзаж освещался тремя красноватыми лунами, а с востока - синим, как фингал под глазом, солнцем. Слегка пританцовывая на морозе, Лешка топтался на высоком холме, с вершины которого было хорошо видна необъятная ледяная пустыня. Было совершенно непонятно, куда тут двигаться и что предпринять, однако протяжный вой местной фауны заставил его очнуться от созерцания унылого ландшафта. Он мигом вспомнить о том, что такое дичь и кто такие охотники. Древняя память далеких пращуров из каменного века и пещерных отношений проснулась в нем практически мгновенно.
- Вашу мать... - чертыхаясь, обронил он, и понесся к далекому горизонту словно проклятый.
Тогда вой сделался громче. Его поддержали сотни изголодавшихся тварей, почуявших запах желанной добычи.
Когда Лешка оглянулся, то не поверил своим глазам, ибо за ним мчался такой зоопарк, что разум отказывался верить в существование подобных чудовищ. Отдельные особи походили на волков, крокодилов, шакалов и даже тираннозавров, образ которых он превосходно запомнил по голливудскому фильму "Парк Юрского периода", но все же большая часть выглядела совершенно невообразимо.
Прежде чем напасть на человека, хищники устроили битву между собой, окрашивая белизну снегов каплями горячей крови. От яростной схватки дрожало небо, брызгами летели осколки льда, тряслась земля, шумно испарялось жаркое дыхание, смачно вспарывались куски мяса и оседали клочья выдранной шерсти, гулко падали мертвые тела и громадные ошметки чужой дымящейся плоти, однако зверье упорно билось насмерть. Существа буквально разрывали друг друга на части, желая быть первыми на пиру эволюционного развития. Над полем битвы заворожено застыли три луны и одно синее солнце.
- Это конец, - в ужасе прошептал Лешка Сухарев, стараясь взять себя в руки. - Мать вашу, где же мои сверхспособности?! Ведь если я сюда попал, то, значит, есть во мне нечто такое, чего так упорно желают обрести мордорские умники?..
Ответа не было, только синие солнце сделалось вдруг ослепительно ярким, как вспышка прожектора над безбрежным хаосом тюремного мироздания.
"Защитное поле, вот что мне нужно", - подумал Лешка.
Он тотчас же нахмурил лоб, крепко стиснул зубы и попытался напрячь мозги таким образом, чтобы появилось необходимая преграда, но, увы, только морды зверья стали еще ближе. Тогда он снова собрался с духом и повторил попытку. В его представлении защитное поле должно было выглядеть просто, как полупрозрачный зонтик над головой героев космоса. Под этим "зонтиком" можно было прятаться долго, пока батарейки не иссякнут или мана не кончится. По крайне мере, именно так это выглядело в некоторых фантастических фильмах, когда главным героям угрожала очевидная опасность. Правда, в кино подобный трюк исполнялся шутя, как два пальца обоссать, а тут - хоть раком встань, но желаемого результата - вовек не дождешься.
"Хана", - подумал Лешка, когда понял, что стоять под "зонтиком" ему не придется. - Увы, он скорее наделает изрядную кучу говна, напрягая извилины, чем создаст чего-нибудь приличное.
Мысль выглядела более чем здраво. С такими мыслями надо было бежать дальше. Лешка так и сделал, бросившись в морозную даль как угорелый. Однако морозная даль ответила на это сухим треском и судорожными толчками. Вслед за тем поверхность планета содрогнулась, словно живая, горизонт молниеносно вздыбился, вновь и вновь переворачивая реальность с ног на голову. Еще через секунду пейзаж одним махом покрылся плотной сеткой узловатых трещин, из которых с адским грохотом забили фонтаны пара и столбы гейзеров. Трещины тотчас же стали медленно увеличиваться в размерах, постепенно превращаясь в глубокие ледяные провалы, на дне которых плавали жуткие монстры и чудовища.
Этот апокалипсис сопровождался страшным грохотом и дьявольским сотрясением.
Деваться было некуда, ибо впереди разверзлись хляби небесные и земная твердь, а позади - люто выла и рычала стая недобитых друг другом хищников.
Раздумывал Лешка недолго.
"Уж лучше быть съеденным голодным зверьем, чем загреметь под фанфары"... - мгновенно решил он.
Завидев такое здравомыслие, хищники взвыли пуще прежнего, однако образец под номером 768 плевал ни подобное обстоятельство с высокой колокольни. Он развернулся и, что есть духу, рванулся в толпу очумевших от ужаса животных. За ним раздавался немилосердный грохот пара, шипение гейзеров и треск лопающихся к чертовой матери льдин. Усиленно работая конечностями, он буквально сходу вломился в толпу зверья и, очутившись между ногами какого-то многотонного саблезубого мамонта, затаился там от греха подальше.